Жил у пруда один старик

Жил у пруда один старик

Жил на берегу моря старец. Был он совершенно один, никого у него не было на всём белом свете.
И вот однажды поздним вечером он услышал стук в дверь. Старик спросил:
— Кто там?.
— Это твоя Любовь! — услышал он в ответ.
Но старец сказал:
-Когда-то я очень сильно любил и был любим. И эта любовь первая и единственная уйдет в могилу вместе со мной, а другая мне не нужна. — И не открыл дверь.
На следующий день он вновь услышал стук в дверь.
— Кто там? — спросил он.
За дверью ему ответили:
— Это твоё Богатство.
Но старец сказал:
— Я не был никогда богат, но я ни в чем не нуждаюсь, у меня есть, что есть, что пить, во что одеться, а большего мне и не нужно. И не открыл дверь.
На третий день к нему снова постучали.
— Кто там? — спросил старик.
— Это твоя Дружба! — услышал он в ответ. И тогда ни сколько ни колеблясь он открыл дверь и низко поклонился.
— А Дружбе и Друзьям в этом доме всегда рады, проходи дорогая гостья! — И открыл дверь. Но вдруг… вместе с Дружбой к нему в жилище вошли и Любовь, и Богатство. И старец спросил:
— Но ведь я пригласил только Дружбу!
На это Дружба улыбнулась и сказала ему:
— Старик, ты столько лет прожил на земле, но так ни чего и не понял. Потому что в том доме, где есть Дружба всегда есть и Любовь и Богатство!

2 комментария

Похожие цитаты

Говорят — «Силен тот, кто упав сумел подняться» Неправда… Для меня еще сильней тот, кто сможет протянуть руку упавшему…

В любви сияй как солнце,
в дружбе будь чистым, как ручей,
позор прячь, как ночь все прячет,
будь скромным, как земля,
всегда будь тем, кем ты кажешься,
и кажись тем, кем является в действительности…

Влечение ума рождает уважение,
Влечение сердец гоняет дружбы кровь,
Желание и страсть — телесное влечение,
Но даже все сложив не явится Любовь.

Источник

Сказка о рыбаке и рыбке

Жил старик со своею старухой
У самого синего моря;
Они жили в ветхой землянке
Ровно тридцать лет и три года.
Старик ловил неводом рыбу,
Старуха пряла свою пряжу.
Раз он в море закинул невод —
Пришёл невод с одною тиной.
Он в другой раз закинул невод —
Пришёл невод с травой морскою.
В третий раз закинул он невод —
Пришёл невод с одною рыбкой,
С не простою рыбкой — золотою.

Как взмолится золотая рыбка!
Голосом молвит человечьим:
«Отпусти ты, старче, меня в море!
Дорогой за себя дам откуп:
Откуплюсь чем только пожелаешь».
Удивился старик, испугался:
Он рыбачил тридцать лет и три года
И не слыхивал, чтоб рыба говорила.
Отпустил он рыбку золотую
И сказал ей ласковое слово:
«Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо;
Ступай себе в синее море,
Гуляй там себе на просторе».

Воротился старик ко старухе,
Рассказал ей великое чудо:
«Я сегодня поймал было рыбку,
Золотую рыбку, не простую;
По-нашему говорила рыбка,
Домой в море синее просилась,
Дорогою ценою откупалась:
Откупалась чем только пожелаю
Не посмел я взять с неё выкуп;
Так пустил её в синее море».
Старика старуха забранила:
«Дурачина ты, простофиля!
Не умел ты взять выкупа с рыбки!
Хоть бы взял ты с неё корыто,
Наше-то совсем раскололось».

Вот пошёл он к синему морю;
Видит — море слегка разыгралось.
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка и спросила;
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка,
Разбранила меня моя старуха,
Не даёт старику мне покою:
Надобно ей новое корыто;
Наше-то совсем раскололось».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом.
Будет вам новое корыто».

Воротился старик ко старухе,
У старухи новое корыто.
Ещё пуще старуха бранится:
«Дурачина ты, простофиля!
Выпросил, дурачина, корыто!
В корыте много ль корысти?
Воротись, дурачина, ты к рыбке;
Поклонись ей, выпроси уж избу».

Вот пошёл он к синему морю
(Помутилося синее море).
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Ещё пуще старуха бранится,
Не даёт старику мне покою:
Избу просит сварливая баба».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом,
Так и быть: изба вам уж будет».

Пошёл он ко своей землянке,
А землянки нет уж и следа;
Перед ним изба со светёлкой,
С кирпичною, белёною трубою,
С дубовыми, тесовыми вороты.
Старуха сидит под окошком,
На чём свет стоит мужа ругает:
«Дурачина ты, прямой простофиля!
Выпросил, простофиля, избу!
Воротись, поклонись рыбке:
Не хочу быть чёрной крестьянкой,
Хочу быть столбовою дворянкой».

Пошёл старик к синему морю
(Неспокойно синее море).
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Пуще прежнего старуха вздурилась,
Не даёт старику мне покою:
Уж не хочет быть она крестьянкой
Хочет быть столбовою дворянкой».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом».

Воротился старик ко старухе,
Что ж он видит? Высокий терем.
На крыльце стоит его старуха
В дорогой собольей душегрейке,
Парчевая на маковке кичка,
Жемчуги огрузили шею,
На руках золотые перстни,
На ногах красные сапожки.
Перед нею усердные слуги;
Она бьёт их, за чупрун таскает.
Говорит старик своей старухе:
«Здравствуй, барыня-сударыня дворянка!
Чай, теперь твоя душенька довольна».
На него прикрикнула старуха,
На конюшне служить его послала.

Вот неделя, другая проходит,
Ещё пуще старуха вздурилась;
Опять к рыбке старика посылает:
«Воротись, поклонись рыбке:
Не хочу быть столбовою дворянкой.
А хочу быть вольною царицей».
Испугался старик, взмолился:
«Что ты, баба, белены объелась?
Ни ступить, ни молвить не умеешь.
Насмешишь ты целое царство».
Осердилася пуще старуха,
По щеке ударила мужа.
«Как ты смеешь, мужик, спорить со мною,
Со мною, дворянкой столбовою?
Ступай к морю, говорят тебе честью;
Не пойдёшь, поведут поневоле».

Старичок отправился к морю
(Почернело синее море).
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Опять моя старуха бунтует:
Уж не хочет быть она дворянкой,
Хочет быть вольною царицей».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом!
Добро! будет старуха царицей!»

Старичок к старухе воротился,
Что ж? пред ним царские палаты,
В палатах видит свою старуху,
За столом сидит она царицей,
Служат ей бояре да дворяне,
Наливают ей заморские вина;
Заедает она пряником печатным;
Вкруг её стоит грозная стража,
На плечах топорики держат.
Как увидел старик-испугался!
В ноги он старухе поклонился,
Молвил: «Здравствуй, грозная царица!
Ну теперь твоя душенька довольна?»
На него старуха не взглянула,
Лишь с очей прогнать его велела.
Подбежали бояре и дворяне,
Старика взашей затолкали.
А в дверях-то стража подбежала,
Топорами чуть не изрубила,
А народ-то над ним насмеялся:
«Поделом тебе, старый невежа!
Впредь тебе, невежа, наука:
Не садися не в свои сани!»

Вот неделя, другая проходит,
Ещё пуще старуха вздурилась:
Царедворцев за мужем посылает.
Отыскали старика, привели к ней.
Говорит старику старуха:
«Воротись, поклонися рыбке.
Не хочу быть вольною царицей,
Хочу быть владычицей морскою,
Чтобы жить мне в окияне-море,
Чтоб служила мне рыбка золотая
И была б у меня на посылках».

Старик не осмелился перечить,
Не дерзнул поперёк слова молвить.
Вот идёт он к синему морю,
Видит, на море чёрная буря:
Так и вздулись сердитые волны,
Так и ходят, так воем и воют.
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Что мне делать с проклятою бабой?
Уж не хочет быть она царицей,
Хочет быть владычицей морскою:
Чтобы жить ей в окияне-море,
Чтобы ты сама ей служила
И была бы у ней на посылках».
Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула
И ушла в глубокое море.
Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к старухе воротился
Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое корыто.

Источник

Жил да был один старик

Жил да был один старик.
Рыбу неводом ловил.
И не баба, не мужик —
Просто очень старым был.

И ни зрения, ни слуха,
Да и жизнь на рубеже.
Умерла его старуха
Лет пятнадцать как уже.

Надоело мыкать деду
Горе горькое своё,
И решил в седьмую среду:
«Эх, помру я, ё-моё!» —

Мысль мелькала круговертью,
В море дальнее маня.
«Что бы сделать перед смертью,
Чтоб запомнили меня?

Наловлю поболе рыбки —
Сколь её в морской воде! —
И подобие улыбки
Промелькнуло в бороде, —

Одарю селян уловом,
Может быть, они тогда
И помянут добрым словом,
Ведь помру я навсегда.»

Пожалев себя немного,
Уронил слезу скупую,
И отправился в дорогу —
На путину на морскую.

Парусок направив с килем,
Побежал по морю ходко,
Не отсчитывая мили,
Лишь поскрипывала лодка.

Так доплыв до середины,
Он, по борту лодки слева,
Опустил в морски пучины
Свой задрыпаненький невод.

И, о чудо! Слава морю!
Изловил Златую Рыбку!
И сказала рыбка вскоре,
Напугавши деда шибко:

— Знаю я, о чём мечтаешь,
Хоть и глуп ты безвозвратно,
Но получишь, что желаешь,
А меня пусти обратно.

Отпустил старик обратно
В море Рыбку Золотую,
И подумал: «Я не жадный,
Мне бы бабку холостую.»

Глядь, а бабка уже в лодке!
Да красавица какая!
Ну, конечно, не молодка,
Но вся ладная, живая!

Только рот она открыла,
А старик ей: «Тихо! Цыть!
До тебя одна рулила.
Теперь буду я рулить!

Не нужны твои корыты,
И хоромы не нужны!
Бабьей дурью уже сытый.
Мне те блага не важны.

Не хочу твоим быть служкой,
Хватит рабства мне вполне.
Будешь мне морской подружкой,
Нето скроешься в волне.

Помирать теперь не буду.
Сотворю я рай земной.
Поживу ещё покуда.
Как ты, старая, со мной?»

Бабка глазками моргает —
Дурь нашла на старика.
Ничего не понимает,
Дал же Бог ей дурака!

Дед по-умному же судит:
— Возведу я морской порт.
Рядом с портом город будет,
А при городе — курорт!

При курорте — ты, старуха,
При порту же буду я.
Вот такая хаваруха
Ждёт нас, милая моя.

И глядят они на сушу,
А на ней и впрямь — курорт.
Рядом город самый лучший,
Чуть левей — огромный порт.

Растерялся дед немного:
— Нам избушку-т, не найти!
По какой итить дороге?
По какому по пути?

Ткнулась лодка в берег носом,
И тряхнуло старика.
Огляделся он раскосо:
— Вот едрить, уснул слегка!

И приснится же такое,
Не приведь, Господь, кому.
Ведь лишился бы покоя!
Стало жутко самому.

Но, однако, вечерело.
Огляделся он вокруг:
«Да, хреновенькое дело.
Берег чуждый, — понял вдруг, —

Занесла меня морская
И нелёгкая судьба,
Куды черти не таскали —
На другие берега.»

Подтолкнул на берег лодку
И пошёл смотреть места
Осторожною походкой.
И ни древа, ни куста.

Всюду только голый камень,
Да кругом один песок.
Не развесть из камня пламень.
Ну хоть бы маленький лесок.

Шёл старик по краю моря,
И ракушками хрустя,
Не отчаивался с горя,
По избушке лишь грустя.

За волнами скрылось солнце.
Звёзд на небе уж не счесть.
Глянь-ко, светится оконце —
Дом из камня! Так и есть!

Подошёл старик поближе,
Зааглянул в его окно.
За окном котяра рыжий,
Будто ждёт кого давно.

Чуть подале, на скамейке,
Бабка с пряжею сидит.
— Что ж, приличная семейка,—
Дед тихонько говорит, —

Мне бы с ними встретить утро,
Да в обратный путь домой.
А котяра смотрит мудро
И качает головой.

Постоял старик немножко.
Бабка пряжу всё сучИт.
Постучал слегка в окошко.
— Это кто же там стучит? —

Встала бабка, дверь открыла,
Пригласила деда в дом, —
И откель тебя прибило
К нам на остров-то с котом?

Смотрит дед на бабку мило,
А бабуля-то из сна!
— Знать, судьба к тебе прибила.
Я — один, и ты — одна.

Оглядев лукаво деда,
Руки сунула в бока:
— А не ты ль в седьмую среду
Помереть решил слегка?

«Вот те на! Бабуля — ведьма! —
Вдруг опешил мой герой, —
Ах, я старый чайник медный!
Нахрена мне геморрой?»

— Ты прости меня, хозяйка,
Колдовства я не люблю.
Дверь за мною закрывай-ка,
Я уж в лодке пересплю.

— Нету лодки. Волна смыла.
— Как так, нету? Ведь была!
— То, что было, всё уплыло,
И лодчонка уплыла.

«Вот попал! Едрить тя в дышло!
Остров в камне да песке.
Как хотел, вот так и вышло —
Жизнь моя на волоске.»

А старуха ржёт, как лошадь:
— Да, попал ты старый хрен!
Предоставлю тебе площадь,
Обустраивай свой плен!

«Ох, накаркал старый дурень.
Смерть накликал на себя.
Разразилась бы хоть буря,
Раз уж сгинуть мне судьба.»

А старуха, хоть и ведьма,
Но ведь женщина пока.
Посмотрела, что он бледный,
Накормила старика.

Успокоившись немножко,
Разрешенья испросил,
Облизавши чисто ложку,
Дед махорку закурил.

Кот сидел не морща носа
Так же тихо на окне.
В ожидании вопросов,
Дед сказал ему: «Ко мне!»

Тот, покорно спрыгнув на пол,
Перебрался к деду в пах.
Бородёнку тронул лапой,
Дескать, тоже весь в мехах.

Не дождавшися вопросов,
Бабку дед благодаря,
Бросил в печку папиросу
И сказал: «Ну, мне пора.»

— Нет, старик, ложись-ко спать ты.
Померекаем потом,
А пока спишь на полати,
Погуляем мы с котом.

Повыпендриваясь вяло,
Извинившись, как он мог,
Лёг старик под одеяло
И уснул без задних ног.

— Так-то вот, — сказала бабка, —
Будешь делать, что скажу,
А пока что, для порядка,
Я тебя приворожу, —

И сказав сие, старуха,
Устремив на деда взор,
Зашептала ему в ухо
Колдовской свой наговор.

Дед во сне лишь улыбался,
Словно он — владелец порта,
А котяра превращался
В это время уже в чёрта.

Прошептав своё заклятье,
Приложила деда палкой,
И оставшися без платья,
Бабка стала вдруг русалкой.

«Не помрёшь ты, дед, со скуки. » —
Вдруг подумалося мне.
Чёрт схватил русалку в руки
И растаял с ней во тьме.

Сколько времени минуло —
Неизвестно старику,
Только что-то вдруг кольнуло
У него в одном боку.

Пробудившись, он увидел:
На столе горит свеча.
«Эх, за что? Кого обидел? —
Дед подумал сгоряча, —

Жил себе, ходил по морю,
Рыбу неводом ловил,
И не ведал бы я горя,
Если б сдохнуть не решил.

И зачем о смерти думал?
Только Бога прогневил.
И себе я в душу плюнул. » —
Встать хотел, а нету сил.

Слышит, словно бы за дверью,
Бабка с кем-то говорит.
Притворившись тихим зверем,
Глаз сомкнул, как будто спит.

Дверь открылась. На пороге
Чёрт с русалкою стоит.
— Опускай меня на ноги, —
Голос бабкин говорит.

Топнул чёрт ногой три раза,
Бабку на пол опустил,
Хвост её исчезнул сразу,
Чёрт себя котом явил.

Дед лежит, дышать боится —
Не живой и не мертвец:
«Да, такое не приснится.
Неужель пришёл конец?»

Снова глядь с под одеяла,
Бабка рядышком сидит
И ни в чём, как ни бывало,
Прямо в глаз ему глядит:

— Что, старик, уже проснулся, —
Говорит она ему, —
Шёл бы в море искупнулся,
Легче будет самому.

А то я смотрю, страдаешь,
Так иди уже, взбодрись,
А когда придёшь, узнаешь,
Что у нас с котом за жизнь.

В это время мы сварганим
Что-нибудь тебе поесть.
— Да не бойся, не обманем, —
Кот сказал, и вздыбил шерсть.

«Ну и ну! — дивился старый, —
Говорящий чёрто-кот!» —
И, покинув свои нары,
Показал беззубый рот.

— Привыкай к нам понемногу, —
Бабка молвила опять, —
И забудь домой дорогу,
С нами будешь проживать.

Мы, отнюдь, совсем не злые.
Нас судьба не зря свела.
А пока забудь былые,
Стародавние дела.

Посмотрел старик на бабку:
«Ах ты, старая метла!»
— Нам бы годиков двадцатку!
И была бы, не была!

— Ну так что?! Сие возможно!
Если хочешь, будет так!
Глянул в зеркало тревожно —
Там молоденький рыбак!

— Вот те на! Какое диво!
Неужели это я?!
И какой же я красивый!
Это ж молодость моя!

Сорок лет, как не бывало!
Как тебя благодарить?
Жизнь свою начну сначала,
И влюблюсь я, может быть! —

Оглянулся вновь на бабку —
Краса девица сидит!
Полетела душа в пятки.
— Кто же это всё творит?

— Всё поведаем во срок,
А пока, ступай уже.
И, шагнувши за порог,
Оказался в ниглиже.

Поплескавшись вдоволь в море,
Он вернулся в бабкин дом
И уже не зная горя,
Перемолвился с котом:

— Ты, котяра, чёрт бывалый?
Или кто ты там, вообще?
— Заколдованный я малый,
Но не в этом суть вещей.

Триста лет живём с сестрой
Среди моря и камней.
— Кто же тот волшебник злой,
И за что наказ вам сей?

— Злой колдун влюбился в Настю,
Так сестру мою зовут.
Захотел над нею власти,
Только я вмешался тут.

Сделал он её старухой,
Превратил меня в кота.
Вот такая, брат, непруха.
— Да, колдун тот, сволота.

— Триста лет мы тут кукуем
В тёмных сетях колдуна,
А он ждёт, что мы спасуем,
Жизнь отдав ему сполна.

— Как же быть? — рыбак дивится, —
Это даже в страшном сне
Не могло бы и присниться,
И тем более уж мне.

— Выход есть, — сказала Настя, —
Должен быть такой герой,
Не боясь колдунской власти,
Мог рискнуть бы головой.

Золотая Рыбка знает,
Как найти к нему подход.
И кто Рыбку ту поймает,
Дам тому я огнемёт,

Чтоб спалил злодея сразу,
Чтобы сбросила тогда
Я с себя его проказу
Один раз и навсегда.

— Невесёлая пекарня —
За копыта и рога.
Где ж найти такого парня
Против злобного врага?

— Сон тебе не зря приснился
Про ту Рыбку на воде,
И не даром ты дивился.
Помнишь место это где?

— Так я, это. Я ж подумал,
Всё же это просто сон.
Кот сверкнул глазами, сплюнул:
— Тьфу ты, блин, подумал он!

Не юли давай, Данила,
Шанс не зря такой дают.
Рыбака тут удивило:
«Знают даже, как зовут!»

— А вы сами сколдуните!
Не впервой, чай, колдовать?
Рыбку в гости заманите
И всё сможете узнать.

— Сколдовать, конечно, можем,
Только наше колдовство
Нам серьёзно не поможет —
Это просто баловство.

Это наше увлеченье.
Поживи тут триста лет
И придумай развлеченье,
Чтоб добыть себе обед.

Превращаюсь я в русалку,
Чтоб нас с братом прокормить.
Триста лет живём рыбалкой.
Ну а как ещё прожить?

Сколько надо тут усилий, —
Подмигнула вдруг коту, —
Подтверди ему, Василий,
Нашей жизни правоту.

Кот стрельнул хитрюще глазом:
— Ты б помог, Данила, нам,
Изловил бы Рыбку разом,
И счастливым стал бы сам.

— Насчёт счастья я не знаю.
Как смогу её поймать?
Ну, а если и поймаю,
Что я должен ей сказать?

— Говорить не надо с Рыбкой,
Не случилась бы беда, —
Настя молвила с улыбкой, —
Ты доставь её сюда.

С Золотою Рыбкой сами
Будем с Васькой толковать.
Чай, мы сами с голосами,
Лишь бы смог её поймать.

Почесал Данила темя,
И прокашлялся в кулак:
— Ну, не будем терять время.
Помогу, уж коли так.

Мне бы лодку, да и снасти,
Чтобы Рыбку-то ловить..
— Лодка есть, — сказала Настя, —
Хоть сейчас ты можешь плыть.

Окрестил себя в дорогу,
Помолился кое-как,
Подавив в себе тревогу,
Вышел на море рыбак.

И сомнение закралось
В молодого рыбака:
«Куда старость подевалась?
Был старик — нет старика!

Я ли это? Иль не я ли?
Слышит голос из воды:
— Так тебя заколдовали.
Уплывай ты от беды.

Смотрит в воду, а там Рыбка!
Золотая вся, как есть!
На волнах качаясь зыбко,
Говорит такую весть:

— Ты не верь, Данила, Насте,
Это ведьма из морских.
Надо мною хочет власти.
Будь подальше ты от них.

А тебе, что ты задумал,
Я исполню всё сполна.
— В парусок бы ветер дунул,
Да утихла бы волна.

Ветерок подул тут вскоре,
Поутихла и вода.
И исчезла рыбка в море,
И ушла печаль-беда.

И вернулась к нему старость —
Как обрадовался он!
Ну, а мне сказать осталось:
Это был всего лишь сон.

Источник