Заметки искусство_еда
О Винсенте Ван Гоге и его картине «Море в Сент-Мари»
« previous entry | next entry »
Aug. 11th, 2008 | 07:20 pm
Винсент Ван Гог. Море в Сент-Мари. 1888. Холст, масло. 44х53. Москва, ГМИИ им. А.С.Пушкина
Многие произведения станковой живописи являют нам не только собственный образ, но так или иначе отражают образ своего создателя. В автопортрете непосредственно виден его внешний облик, то раскрывающий, то заслоняющий собою внутренний мир, но всегда намеренно представленный зрителю. Однако чаще художник проявляется в произведениях не столь явно. Его может обнаружить выбор сюжетов, характеристика персонажей, какой-то иной ракурс авторской точки зрения. В ряду этих зримых, но неявных присутствий особенно заметно личность художника может выразить его обостренная чувствительность к форме.
Это редкое качество подчас ошибочно смешивают с так называемым «авторским почерком», которым обладают многие мастера и который, как правило, отражает лишь сложившуюся художественную манеру автора. Однако, сверхчувствительность к форме, и прежде всего, когда это качество начинает доминировать в художнике, превращает его неповторимо-индивидуальную выразительность в одно из основных содержаний картины. И это уже не почерк, не привычная авторская позиция или поза. Это какое-то предельное погружение в форму, в язык искусства и выражение своего восприятия жизни в этом, по сути, экстремальном состоянии.
Наверное, самым поразительным примером такого самовоплощения в живописи стало творчество Винсента Ван Гога. Известно, как полно и глубоко свидетельствуют о жизни этого художника его знаменитые письма. Но даже если бы они не дошли до нас, всеобъемлющий портрет Ван Гога остался бы запечатленным в его картинах. Всматриваясь в них сегодня и представляя себе тот путь формального экспериментаторства, на который изобразительное искусство устремилось в самом начале 20 века, можно ясно увидеть, насколько живопись Ван Гога оставалась в рамках натурной традиции. И дело даже не в том, что основным мотивом его картин была жизнь природы и человека. Главное, что каждая из них переполнена непосредственными впечатлениями от натуры.
Два подсолнуха. 1887. Музей Метрополитан, Нью-Йорк
Но, в отличие от импрессионистов, его восприятие явно не было настроено на объективно-описательный лад. С самых ранних работ Ван Гог драматизирует натуру, наделяет ее какой-то внутренней сюжетностью, характерностью. Можно сказать, что зримая реальность одушевляется в мировосприятии Ван Гога. И в его живописи это находит не внешнее символическое выражение, а прежде всего изменяет структуру изобразительной формы, именно ее наполняя метафоричностью. Метафоры здесь рождаются в усилении цветовых контрастов, нагнетаются форсированной пластикой и арабесками линий, становятся почти осязаемыми в необычайно динамичной разработке фактуры.
Терраса кафе на площади Форум в Арле ночью. 1888. Музей Крёллер-Мюллер, Оттерло
При этом Ван Гог не «размышляет с кистью в руке» подобно Сезанну, который длительно, шаг за шагом исследовал пути гармонии в композиции. Ван Гог стремительно атакует натуру на полном накале поэтического вдохновения и выражает ее «в соответствии со своим собственным характером и темпераментом». Так возникает на его холстах сплав натуры природной и натуры самого Ван Гога. Сплав, рожденный необузданностью романтического мироощущения и предельным обострением его художественных способностей – чувствительности к форме и воли к ее организации.
Последнее качество в наибольшей степени отражает интеллект живописца. Удивительно, но Ван Гога в этом аспекте обычно не рассматривают, хотя и отдают дань широте его взглядов и интересов в общечеловеческом плане. Наверное, это объясняется тем, что традиционно всякого художника воспринимают и осознают по «основному» содержанию его произведений. Если он создает образы, уже на первый взгляд отстраненные, аналитические, как тот же Сезанн, — его определяют в художники-интеллектуалы, зачастую проходя мимо напряженной эмоциональности, которая остается в глубине его живописи. С Ван Гогом происходит ровно наоборот. Здесь зрителя захватывает авторская страстность, и потому он уже не обращает внимания на то, как Ван Гогу удается добиться чисто живописной гармонии, композиционно уравновесить всю эту безудержную динамику форм, сохранить декоративную целостность картины. Но все это, конечно, реализуется не само собой и не за счет какой-то всеобъемлющей интуиции. Собирает произведение разум мастера. И чем более выразительны малейшие оттенки его изобразительного языка, тем больше интеллектуальных усилий требует их организация. Осознать это можно, лишь погружаясь вслед за создателем произведения в глубины формотворчества. Только тогда проявляются и подлинный масштаб его личности, и вся полнота художественного образа.
Но каждое такое погружение становится испытанием для нашего восприятия. По-существу, здесь нет установленных правил и четких ориентиров. Можно опираться лишь на собственный зрительный опыт, который никогда не бывает достаточным при встрече с серьезным произведением и всегда готов превратиться в инерцию старых впечатлений.
Порой картина просто захватывает нас своим настроением, как вангоговское «Море в Сент-Мари». Однако восприятие рано или поздно пресыщается подобным состоянием безотчетного наслаждения и начинает «проскальзывать» по поверхности образа. Движение вглубь требует отстраненности от этих первых впечатлений. Мы еще вернемся к ним, но пока лучше немного отступить и взглянуть на картину более широким взглядом.
Берег Шевенингена в шторм. 1882. Музей Ван Гога, Амстердам
К примеру, можно обнаружить, что среди многочисленных пейзажей Ван Гога крайне редко встречаются морские виды. Первые из них относятся к совсем раннему этапу его творческого развития, а в период расцвета он лишь однажды обратился к этой теме, в июне 1888 года, спустя несколько месяцев после переезда из Парижа в Арль. Это были, наверное, самые многообещающие и счастливые месяцы в драматической жизни Ван Гога. Свершилось то, к чему он стремился все последние годы: в Париже он окончательно сформировался как художник и попал в среду настоящего, хотя пока и далекого от признания искусства. Материальная поддержка брата дает ему теперь возможность переехать сюда, на юг Франции и писать ослепительную природу Прованса. Как-то раз Ван Гог выбирается в рыбацкую деревушку Сент-Мари-де-ла-Мер, чтобы увидеть Средиземное море и пишет здесь несколько пейзажей, в том числе и рассматриваемый сейчас нами.
С первого взгляда на «Море в Сент-Мари» может показаться, что морская стихия – это идеальная тема для живописи Ван Гога с ее бурной выразительностью и романтическим одушевлением натуры. И тем интереснее становится тот факт, что морской мотив остался лишь кратким эпизодом в его пейзажном творчестве. Объясним ли он только стечением жизненных обстоятельств, или за ним открывается нечто, уточняющее художественную позицию Ван Гога? Последний вопрос особенно важен, хотя и требует некоторого возврата в русло общих рассуждений.
Как уже отмечалось, несмотря на всю вольность его изобразительного языка, это был язык предметной живописи, который не только отражал или преображал натуру, но и во многом развивался из ее форм. Как истинный голландец, Ван Гог видит и мыслит предметно, а потому он не склонен ни к существенному абстрагированию от натуры, ни тем более к полному отрыву от нее. И именно в этом отношении «Море в Сент-Мари» отличается особенным для него сочетанием зрительной иллюзии и декоративной зрелищности: краски то пропадают «в белой рьяности волн», то проявляются в какой-то роскошной вещественной хаотичности. Вблизи, на переднем плане (который охватывает больше половины холста) море, как будто, само затягивает взгляд в пучину беспредметного, и из нее выступает отвлеченное, почти абстрактное красочное месиво. В этом ощущаются какие-то необычные для Ван Гога безмятежность и эстетство.
Контрастом для подобных декоративных «вольностей», их художественной компенсацией в этом пейзаже становится усиление внешней романтизации образа. Гибкие, упругие линии ближайших лодок, их заостренные, словно акульи плавники режущие пространство паруса – вся эта небольшая, но очень собранная, жесткая форма создает противостояние грандиозной и аморфной массе моря. И в образе этого смелого противостояния человеческого дела бессознательному движению стихии присутствует столь явный романтический пафос, что на память приходят сюжеты так восхищавшего Ван Гога Делакруа.
Конечно, рассмотренным сопоставлением данный пейзаж далеко не исчерпывается. В нем есть и совсем иная по характеру череда парусников, растянувшаяся по всей линии горизонта. Она написана легкими, почти бесплотными касаниями кисти по неподвижной синеве морских далей. Этот план утончен и мечтателен, но такое состояние достигается уже не с помощью внутренних или внешних живописных метафор, а средствами прямого предметного повествования.
Так или несколько иначе может быть увиден этот морской пейзаж. Он не просто сюжетно исключителен для творчества Ван Гога. Он очень интересен своим художественным разнообразием, что, несомненно, говорит о его экспериментальном характере. Своеобразие натуры, состояние душевного подъема и свободы не могли не отразиться на холсте. «Море в Сент-Мари» стало одной из самых внутренне безмятежных и романтически-мечтательных картин художника и, кроме всего, очень близко подвело его к границам беспредметной живописи. Но ни тот, ни другой путь не соответствовали магистральным направлениям развития его искусства. По-видимому, и морской мотив как таковой не вызвал продолжительного интереса у Ван Гога, который в ином случае мог бы им воспользоваться по памяти (как он это делал не раз). Можно предполагать, что безбрежная масса воды показалась ему слишком податливым, неопределенным материалом. Что для его динамичной разработки формы нужна была более устойчивая, архитектоничная среда. Или, быть может, он увидел предметно-повествовательную ограниченность морского пейзажа… И каждое из этих предположений даст нашему взгляду какую-то новую, дополнительную точку зрения на творчество художника, а поиски ответов расширят восприятие формы и образа его картины, все далее углубляя нас в познание живописи.
Источник
NeWestMuseum
Музей нового западного искусства
Коллекция → Винсент ван Гог → Море в Сент-Мари
Винсент ван Гог
Море в Сент-Мари
1888
Холст, масло
44,5 х 54,5 см
Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина
Происхождение
С 1903 — собрание М.А. Морозова; с 1910 — ГТГ (дар М.К. Морозовой), с 1925 — ГМНЗИ; с 1948 — ГМИИ.
Инв. ГМНЗИ: 560
Первая встреча со Средиземным морем ван Гога состоялась в мае 1888 года, когда он на дилижансе, проехав через болота Камарга, очутился в рыбацком поселке Сент-Мари. Художнику полюбились и изменчивый цвет моря, и расписные лодки, хрупкость и рукотворность которых он отмечал особо. Новые впечатления вдохновили живописца: во время пребывания в Сент-Мари, длившегося около пяти дней, он выполнил три картины маслом и девять рисунков. Цельность эмоционального переживания мотива лучше всего воплотилась в данной картине, написанной рельефными мазками скорее всего на пленэре на ветреном берегу моря. На подрамнике картины пометка — №2, возможно, принадлежащая художнику и указывающая на порядок создания работ. Несомненно, ван Гог считал эту композицию удавшейся: он повторил ее три раза в рисунках, отправленных друзьям Эмилю Бернару, Джону Расселу и брату Тео.
Винсент Ван Гог (Vincent Van Gogh)
1853, Грот-Зюндерт, Северный Брабант — 1890, Овер-сюр-Уаз
Нидерландский художник-постимпрессионист. Обладал ярким индивидуальным стилем, для которого была свойственна небывалая живописная свобода, быстрота исполнения, насыщенность цвета, рельефность мазка.
Родился в семье пастора. В 15 лет устроился продавцом в гаагский художественный салон; затем работал арт-дилером попеременно в Лондоне (1873, 1875) и Париже (1874–1875). Начав обучение рисунку в Академии художеств Брюсселя (1880–1881), продолжил самообразование дома в Эттене. В 1881–1883 годах жил в Гааге — художественном центре Голландии того времени. В 1885–1886 годах посещал антверпенскую Академию художеств. В 1886 году переселился в Париж к брату Тео, ведущему торговлю произведениями искусства. В феврале 1888 года уехал в Арль, где его творчество достигло исключительной интенсивности. Мечтал о создании «Мастерской юга», которая бы объединила художников-единомышленников; однако его совместная работа с прибывшим в Арль Гогеном не увенчалась успехом, а разногласия между ними резко отразились на психическом состоянии Ван Гога. В мае 1889 года дал согласие на добровольное лечение в убежище для душевнобольных Сен-Поль в Сен-Реми. В мае 1890 перебрался в Овер-сюр-Уаз, к северу от Парижа. Во время очередного приступа болезни смертельно ранил себя выстрелом из револьвера и через два дня умер на руках у Тео.
© Музей нового западного искусства. Все права защищены.
Использование материалов регламентируется соглашением.
Источник