Сестра соблазняет брата бассейне
Через несколько минут послышался треск хвороста и в двери появился отблеск огня. Затопив печь, Гута вернулась ко мне и снова села рядом на лавку, положив голову мне на колени. Помолчав, она задумчиво сказала:
— Сережа, милый, скажи, а почему ты полюбил меня? Может, просто потому, что я тебя в прошлый раз соблазнила? Я знаю, это было нехорошо с моей стороны…
— Что ты, Гута, я тебе очень благодарен, что ты первая осмелилась. Сам бы я ни за что не решился, хотя ты мне давно нравилась.
— Почему не решился бы?
— Ты уже сама назвала причину: любая девушка в поселке мне бы не отказала. Не мог же я тебе навязываться, не зная, как ты относишься ко мне.
— Но я ведь чуть ли не самая некрасивая. Эти конопушки…
— Которые мне как раз ужасно нравятся! И у тебя замечательные волосы! И такая красивая белая кожа! Как молоко!
Гута посмотрела на свою грудь, как будто видела ее в первый раз, и щеки ее залились румянцем.
— И еще, ты так мило краснеешь! – засмеялся я, обнимая ее и целуя. – Ну что, пошли в баню?
— Там еще холодновато, наверное…
— Вот мы как раз и погреемся пока другим способом, не возражаешь?
— Конечно, нет, милый!
В бане, действительно, было еще прохладно, зато таинственным огнем мерцала печь, одна только освещающая маленькое помещение. Гута присела на корточки и стала подбрасывать в печку хворост, а я присел рядом и обнял ее. Моя рука легла ей на грудь, и я стал гладить и катать между пальцами ее сосок, я еще в прошлую встречу заметил, как ей это нравится. Гута прижалась к мне, ее губы нашли мои, и она меня поцеловала, тоже все время лаская и гладя. Я встал на ноги и затащил ее на полок. Сначала я был сверху, потом – она. Потом она стояла, упираясь в край полка руками, потом… Словом, когда каменка разогрелась, мы уже перепробовали все, что «изобрели» в прошлый раз. Я не спешил дойти до экстаза, а Гута испытывала оргазм за оргазмом всякий раз, как только мы меняли позу.
— Нет, это нечестно! – наконец, заявила она. – Теперь моя очередь о тебе позаботиться.
Она склонилась надо мной, и начала целовать меня в грудь и живот, спускаясь все ниже… Наконец, она стала «заботиться» обо мне с помощью губ и языка, причем так успешно, что я не продержался и минуты… Гута смеялась:
— Наконец-то! А то я уже начала подозревать, что ты сделан из железа!
Теперь каменка уже достаточно прогрелась, и Гута плеснула на нее воды. Горячий пар рванулся во все стороны, Гута загнала меня на полок и начала хлестать веником, распространявшим терпкий березовый дух. Я долго терпел, но, наконец, взмолился о пощаде:
— Хватит! Теперь моя очередь! Сейчас я тебе покажу!
Я поддал еще пару, Гута улеглась на мое место, и я дал волю своему «садизму». Но, к моему удивлению, Гута пощады так и не запросила. Она только переворачивалась то на живот, то на спину, раздвигала ноги, извивалась на полке, и требовала:
— Еще, милый! Еще! Сильнее!
Тогда, хлеща ее веником по груди и животу одной рукой, я стал гладить и ласкать ее другой, и вот тут она не выдержала, вскочила и накинулась на меня, как какая-то фурия. Чего мы только не вытворяли в тесной бане, и, наконец, отворив маленькую дверцу в наружной стене, выскочили прямо на снег. Было уже темно, и мы не боялись, что нас увидят в небольшом дворике. Мы обнимались, целовались, натирали друг друга снегом в самых чувствительных местах и катались в сугробах, а потом снова забрались в баню на полок.
Наконец, изрядно устав, мы окатились ледяной водой и уселись в предбаннике. Там было так тесно, что нашлось место только для меня, а Гута сидела у меня на коленях, и мы еще долго целовались перед тем, как вернулись в ее комнатку. Уставшие, но счастливые, мы лежали рядом на оленьей шкуре, держась за руки.
— Тебе понравилось, любимый? – спросила Гута.
— С тобой, да чтобы не понравилось! Разве это возможно?
— Ну, тогда, если у нас будет свой домик, мы непременно пристроим баню!
— Конечно! Как же без этого? Мы и своих детей приучим париться, как только они подрастут. Это и для здоровья полезно, а с тобой – это вообще! А как ты так здорово научилась париться? Вот кто железный, так это ты!
— Знаешь, меня приучили старшие братья. Они всегда брали меня с собой в баню. Не здесь – в нашей бане и не повернуться вчетвером, а в Ку-Они, там баня большая, под нее у нас отведена отдельная хижина.
— И вы были все вместе, мужчины и ты?
— Милый, у нас в семье было так принято, мы привыкли не стесняться наготы. Братья, когда женились, обычно вместе с женами там были, вот тогда-то я кое-чему научилась… Не только париться! – Она рассмеялась. – Правда, иногда это слишком возбуждает, но когда я была еще совсем маленькая, то воспринимала это, как игру, тем более, что они при этом всегда шутили и смеялись. Может быть, если бы не такой обычай в нашей семье, я бы не осмелилась… с тобой…
Источник
Сестра соблазняет брата бассейне
Через несколько минут послышался треск хвороста и в двери появился отблеск огня. Затопив печь, Гута вернулась ко мне и снова села рядом на лавку, положив голову мне на колени. Помолчав, она задумчиво сказала:
— Сережа, милый, скажи, а почему ты полюбил меня? Может, просто потому, что я тебя в прошлый раз соблазнила? Я знаю, это было нехорошо с моей стороны…
— Что ты, Гута, я тебе очень благодарен, что ты первая осмелилась. Сам бы я ни за что не решился, хотя ты мне давно нравилась.
— Почему не решился бы?
— Ты уже сама назвала причину: любая девушка в поселке мне бы не отказала. Не мог же я тебе навязываться, не зная, как ты относишься ко мне.
— Но я ведь чуть ли не самая некрасивая. Эти конопушки…
— Которые мне как раз ужасно нравятся! И у тебя замечательные волосы! И такая красивая белая кожа! Как молоко!
Гута посмотрела на свою грудь, как будто видела ее в первый раз, и щеки ее залились румянцем.
— И еще, ты так мило краснеешь! – засмеялся я, обнимая ее и целуя. – Ну что, пошли в баню?
— Там еще холодновато, наверное…
— Вот мы как раз и погреемся пока другим способом, не возражаешь?
— Конечно, нет, милый!
В бане, действительно, было еще прохладно, зато таинственным огнем мерцала печь, одна только освещающая маленькое помещение. Гута присела на корточки и стала подбрасывать в печку хворост, а я присел рядом и обнял ее. Моя рука легла ей на грудь, и я стал гладить и катать между пальцами ее сосок, я еще в прошлую встречу заметил, как ей это нравится. Гута прижалась к мне, ее губы нашли мои, и она меня поцеловала, тоже все время лаская и гладя. Я встал на ноги и затащил ее на полок. Сначала я был сверху, потом – она. Потом она стояла, упираясь в край полка руками, потом… Словом, когда каменка разогрелась, мы уже перепробовали все, что «изобрели» в прошлый раз. Я не спешил дойти до экстаза, а Гута испытывала оргазм за оргазмом всякий раз, как только мы меняли позу.
— Нет, это нечестно! – наконец, заявила она. – Теперь моя очередь о тебе позаботиться.
Она склонилась надо мной, и начала целовать меня в грудь и живот, спускаясь все ниже… Наконец, она стала «заботиться» обо мне с помощью губ и языка, причем так успешно, что я не продержался и минуты… Гута смеялась:
— Наконец-то! А то я уже начала подозревать, что ты сделан из железа!
Теперь каменка уже достаточно прогрелась, и Гута плеснула на нее воды. Горячий пар рванулся во все стороны, Гута загнала меня на полок и начала хлестать веником, распространявшим терпкий березовый дух. Я долго терпел, но, наконец, взмолился о пощаде:
— Хватит! Теперь моя очередь! Сейчас я тебе покажу!
Я поддал еще пару, Гута улеглась на мое место, и я дал волю своему «садизму». Но, к моему удивлению, Гута пощады так и не запросила. Она только переворачивалась то на живот, то на спину, раздвигала ноги, извивалась на полке, и требовала:
— Еще, милый! Еще! Сильнее!
Тогда, хлеща ее веником по груди и животу одной рукой, я стал гладить и ласкать ее другой, и вот тут она не выдержала, вскочила и накинулась на меня, как какая-то фурия. Чего мы только не вытворяли в тесной бане, и, наконец, отворив маленькую дверцу в наружной стене, выскочили прямо на снег. Было уже темно, и мы не боялись, что нас увидят в небольшом дворике. Мы обнимались, целовались, натирали друг друга снегом в самых чувствительных местах и катались в сугробах, а потом снова забрались в баню на полок.
Наконец, изрядно устав, мы окатились ледяной водой и уселись в предбаннике. Там было так тесно, что нашлось место только для меня, а Гута сидела у меня на коленях, и мы еще долго целовались перед тем, как вернулись в ее комнатку. Уставшие, но счастливые, мы лежали рядом на оленьей шкуре, держась за руки.
— Тебе понравилось, любимый? – спросила Гута.
— С тобой, да чтобы не понравилось! Разве это возможно?
— Ну, тогда, если у нас будет свой домик, мы непременно пристроим баню!
— Конечно! Как же без этого? Мы и своих детей приучим париться, как только они подрастут. Это и для здоровья полезно, а с тобой – это вообще! А как ты так здорово научилась париться? Вот кто железный, так это ты!
— Знаешь, меня приучили старшие братья. Они всегда брали меня с собой в баню. Не здесь – в нашей бане и не повернуться вчетвером, а в Ку-Они, там баня большая, под нее у нас отведена отдельная хижина.
— И вы были все вместе, мужчины и ты?
— Милый, у нас в семье было так принято, мы привыкли не стесняться наготы. Братья, когда женились, обычно вместе с женами там были, вот тогда-то я кое-чему научилась… Не только париться! – Она рассмеялась. – Правда, иногда это слишком возбуждает, но когда я была еще совсем маленькая, то воспринимала это, как игру, тем более, что они при этом всегда шутили и смеялись. Может быть, если бы не такой обычай в нашей семье, я бы не осмелилась… с тобой…
Источник
Я и родная сестра — любовники
Я никогда не мог представить, что мои чувства, моя настоящая любовь окажется порочной.
У меня была замечательная семья — папа, мама, сестра Юля и я. У нас сестрой были доверительные и теплые отношения. Не припомню, чтобы мы хоть раз серьезно поругались или даже подрались, как это делали наши сверстники. Став чуть старше, мы ходили на одни и те же кружки.
Уже в подростковом возрасте мы с Юлькой бегали на свидания, а потом перед сном делились впечатлениями. Юле с парнями не везло. Я смотрел на сестру и не мог понять — почему все не видят ее красоты? Большие глаза, пухленькие губки. Стройная, уже почти сформированная фигура, белокурые кудрявые волосы. Каким дураком нужно быть, чтобы не замечать ее прелесть? Я, встречаясь с девчонками, всегда сравнивал их с сестрой. Юля была для меня своеобразной «планкой», но, ни одна из моих пассий даже не дотягивала до сестры. Мне она нравилась во всем — как она одевается, как говорит, как смотрит, как ест.
Время шло, но, ни я, ни сестра так и не могли наладить личную жизнь. Мы все чаще стали разговаривать о парнях и девушках, о текущих проблемах, о будущем. Могли болтать ночи напролет, сидеть в моей, то в ее комнате. Мы все больше проводили время вместе, гуляли, даже ездили отдыхать на море.
Однажды мы с сестрой решили взять бутылку коньяка и выпить, пока родители уехали к друзьям с ночевкой. Сопроводить, так сказать, душевные разговоры алкоголем. Под воздействием спиртного душа открывается. Мы сидели в моей комнате и разговаривали об очередных неудачных отношениях Юльки. Я, наливая по очередному бокалу, сказал: «Юль, если бы ты не была моей сестрой, я бы на тебе женился. Идеальнее женщины, чем ты, не существует. Ты красивая, добрая, хозяйственная. Любой мужчина от тебя голову не то, что должен, обязан потерять! А тебе на пути идиоты попадаются».
Юлька сказала: «Если бы это было возможно, я бы согласилась на твое предложение прямо сейчас! Ведь никто меня не понимает так, как ты. Никто меня не поддерживает и не знает так, как ты». Мы уже начали пьянеть. Я возьми и ляпни: «А будь моей женой!» — и расхохотался.
Юлька развеселилась, обняла меня и посмотрела в глаза. А дальше между нами что-то вспыхнуло, и мы поцеловались. Это было неописуемое чувство. Как будто тебя с головой накрывает горячая волна. Мы не могли остановиться, мы целовались с жаром и пылкостью юношеской влюбленности. Я не слышал ничего вокруг, кроме собственного сердцебиения. Ни я, ни она не отдавали себе отчета в том, что мы делаем, мы просто поддались захлестнувшим нас чувствам. Той ночью мы переспали. Прямо там, на полу, где и сидели. Постепенно прояснялась картина того, что мы натворили. Я вышел покурить на балкон. И, как только оказался на холодном воздухе, меня будто обдало ледяной водой, я стал трезветь. Как я мог не замечать всей сути? Как я не мог раньше понять, что я безумно люблю сестру? Что нам теперь делать?
Ко мне вышла Юлька и тоже попросила сигарету. Она думала о том же, о чем и я. Мы договорились, что это будет наша тайна. Будем жить обычной жизнью, и продолжать искать пару. Вдруг удастся заглушить чувства?
В скором времени я познакомился с Дашей, Юля нашла Евгения. Признаться честно, я жутко ревновал сестру, мне было очень больно смотреть, как ее обнимает другой мужчина. Я до боли сжимал кулаки, когда видел их вместе, но виду не показывал. Я давил в себе ревность, убеждая себя, что мы с Юлей все делаем правильно: наши отношения никак не могли иметь перспектив, это запретная тема и обсуждению не подлежит. Тем более Евгений был очень хорошим малым — с Юльки пылинки сдувал, да и так парнем неплохим оказался, но все равно я его ненавидел только за то, что он просто стоит рядом с сестрой. Моя Даша была отличной девушкой, но я ее не любил. И она, кажется, это знала и чувствовала, но, ни словом меня не упрекнула. Но долго встречаться с ней я не стал. Мне казалось, что это нечестно по отношению к Дарье — она для меня все, я для нее ничего. Я постоянно думал о Юле, меня изнутри разрывали чувства.
С той самой ночи наши отношения с Юлей перестали быть прежними. Хоть перед родителями мы и старались усиленно делать вид, что ничего не произошло, изменения были налицо. Сестра намеренно стала меня избегать, мы больше не гуляли вместе и не болтали часами. На звонки отвечала редко. Я мучился и переживал, но в глубине души понимал, что Юля поступает правильно.
У меня на работе можно было попросить комнату в общежитии. И я повелся на старую поговорку: с глаз долой — из сердца вон. Считал, что чем меньше я буду видеть Юлю, тем легче мне будет жить. Родителям сказал, что переезжаю, потому что ближе ездить на работу. Но если можно обмануть окружающих, то себя — нет. Я искал утешения в алкоголе, чтобы заглушить внутреннюю боль. В итоге я стал сильно пить. Родители не находили себе места, они не могли понять, в чем причина моего запоя, ведь раньше я всегда знал меру.
Юлька приходила ко мне, плакала и умоляла завязать. Но в пьяном бреду я слышал только обрывки ее фраз. Мне было все равно, что она говорит, главное, что она сидела тут, со мной, держала меня за руку и смотрела с такой любовью, что внутри все сжималось. В один прекрасный день она зашла ко мне и застала меня трезвым. С грустью в голосе сообщила мне, что Евгений сделал ей предложение. Торжество было намечено через полгода. «Я всегда буду любить тебя, но об этом никто не должен знать», — сказал сестра и ушла.
После ее ухода я, как и всегда, пошел за бутылкой. Только вернулся, в дверь постучали — это был отец. Сел со мной за стол, попросил тоже налить ему. Мы выпили. Потом еще по одной, и еще по одной. Мы обсудили предстоящую свадьбу. Но я чувствовал, что отец намеренно избегает каких-то вопросов. Когда водка ударила в голову, начались расспросы: «Что с тобой, сынок, сколько ты нас с матерью в гроб будешь загонять? Что могло произойти, что ты в алкаша превратился?» «Сыворотка правды» начала свое действие, и я сам не понял, как ляпнул про любовь к сестре.
На мгновение я даже протрезвел, осознав, что и кому сказал. Но потом снова забылся в пьяном угаре. Я даже не понял, когда отец ушел. Он вернулся на следующий день. Я был еще пьян, но уже вполне соображал. Папа усадил меня за стол и напомнил про мою вчерашнюю фразу. Оказалось, я не просто что-то там ляпнул про нашу запретную с Юлей любовь, я рассказал отцу все и во всех подробностях, только я этого совершенно не помнил. Папа долго собирался с мыслями, а потом рассказал о том, что в корне перевернуло жизнь каждого из нашей семьи.
Когда мне было три месяца, мой родной отец умер от рака. Мама осталась одна со мной на руках. Времена были тяжелые, из родных некому было помочь. И тут в ее жизни появился папа (то есть, получается, мой отчим!). Он сам не так давно стал вдовцом — его жена умерла, оставив полуторагодовалую Юлечку. От горя папа вот-вот бы сам полез в петлю, но держала дочь, а тут еще и познакомился с мамой. Родители вместе работали и как-то между собой договорились, что просто начнут жить вместе — ради детей, ведь вдвоем всегда проще. Со временем папа с мамой поняли, что жить друг без друга не могут, и поженились. Так и получилась наша семья, созданная не из половинок, а из четвертинок.
Что тогда творилось в моей душе, я не могу передать словами. Это достойно, пожалуй, целого романа. Получается, что мы всю жизнь жили с неродной мамой и неродным папой (смотря с какой стороны посмотреть). Но мне даже в голову не приходило усомниться в этом. Получается, что с Юлей мы фактически приходимся друг другу никем. Получается, что неимоверных страданий и боли можно было бы избежать. Каких усилий стоило мне это осознать и принять!
Позже я узнал, что отец после наших признаний вернулся домой и все рассказал маме. Конечно, она была в шоке, но в принципе подразумевала такой исход, даже как-то по-женски догадывалась, что между нами более чем родственные чувства, но старалась подавить в себе эти мысли. Тем более мы с сестрой никак себя не выдавали. И, когда папа говорил со мной, мама в этот момент рассказала о семейной тайне Юле. Что она пережила в тот момент — тоже достойно отдельного длинного повествования.
Несмотря на то, что от нас столько времени скрывали правду, мы ни в коем случае не держали на родителей зла. Наоборот, мы им бесконечно благодарны. Папа с мамой искренне желали, чтобы мы нашли свое счастье в жизни. И, по их мнению, мы это сделали, по крайней мере, Юля — ведь она скоро должна выйти замуж. Но раз выяснились некоторые обстоятельства, родителям ничего не оставалось делать, как благословить нас.
Конечно, свадьбу пришлось отменить. Юля рассказала Евгению все как есть. Его реакция была предсказуемой — он впал в ступор, покрутил пальцем у виска и назвал нас извращенцами. Весть о нас быстро разлетелась по друзьям и знакомым, каждый считал своим долгом обозвать нас и родителей. Но нам было все равно. Главное, что папа с мамой все поняли, а мы, наконец, можем быть вместе. Город у нас маленький, а жить под постоянные оскорбления и косые взгляды не хотелось. В итоге мы все вместе приняли решение продать все, что у нас есть, и переехать в крупный соседний город, где никто не знает ни о нас, ни об истории нашей семьи. И где мы сможем быть по-настоящему счастливы.
Дорогие друзья! Если вам нравятся мой блог и истории из жизни, прошу подписаться и поставить лайк. Так вы поможете развитию блога, а я вас буду радовать новыми историями. С уважением Storyline.
Источник