Маловодье на Урале: причины и способы спасения трансграничной реки
Урал – река в Восточной Европе, протекает по территории Башкортостана, России и Казахстана, впадает в Каспийское море. Является третьей по протяжённости рекой Европы, уступает по этому показателю только Волге и Дунаю. Длина – 2428 км. Площадь бассейна – 231 000 км². На протяжении длительного времени учёные из России и Казахстана озадачены причинами обмеления Урала. Ведётся большая работа с привлечением представителей органов власти, общественых организаций, научного сообщества и СМИ по разработке возможных способов спасения трансграничной реки.
Александр Александрович Чибилёв, как эксперт в данной области и один из представителей Российско-Казахстанской комиссии по сохранению экосистемы трансграничной реки Урал ответил на вопросы журналистов Информационно-аналитического Центра МГУ им. М.В. Ломоносова и портала ATPress.kz.
По словам учёного, главная причина обмеления Урала – природно-климатическая. Однако не следует исключать и хозяйственную деятельность человека, которая не ориентирована на маловодность реки. Он объясняет, что казахстанская сторона видит причину обмеления Урала в нахождении на территории Оренбургской области Ириклинского водохранилища. При этом сам учёный с этой точкой зрения не согласен. По его словам, водохранилище, построенное в 1955 году, накапливало водозапасы из Урала в течение 9 лет, не перекрывая общий водосток реки. В 2019 году Ириклинское водохранилище не добрало до нормального уровня около 3 метров, поэтому спуск воды в низовья Урала происходил в ограниченных параметрах – 15 кубов в секунду. В 2020 году из-за обилия выпавшего снега на Ирикле ждут сброса воды с верхнего плеса – из Челябинской области и Башкирии, поэтому российская сторона решила увеличить сброс воды из водохранилища в Урал до 30 кубических метров в секунду и более.
irikla._hrushchevskiy_zaton_1996.jpg
Академик Чибилёв рассказывает, что в 70-е годы прошлого столетия к Уралу было пристальное внимание – он давал 33% от общего объема вылова рыбы осетровых пород по Советскому Союзу и 40% объема мировой добычи черной икры. Работал Межреспубликанский Комитет, который регулировал состояние водного бассейна реки, в его составе были первые руководители 6 областей, где протекал Урал. Ежегодно в Актюбинске, Гурьеве (современное название города Атырау), Оренбурге или Магнитогорске собирались комиссии по лесным, водным ресурсам, которые обсуждали проблемы реки и регулировали взаимоотношения между собой. Чибилёв подчеркивает, что Комитету удалось остановить строительство как минимум 5 новых водохранилищ на реке и сохранить естественную среду в среднем и нижнем течении Урала. Сейчас такого Комитета нет – есть общественные движения по спасению Урала, экологическая экспедиция, создана Межгосударственная Комиссия по изучению трансграничной реки Урал.
Возможные способы спасения трансграничной реки Урал Александр Александрович видит исключительно в рациональном природопользовании. « Нужно приспособить нашу хозяйственную деятельность и к природным условиям, и к их изменениям. А для этого нужны Знания или простая человеческая мудрость, которых у нас нет. Что касается Знаний, то их я попытался изложить в «12 заповедях сохранения экосистемы реки Урал». Но это только попытка… У нас катастрофически не хватает знаний», — говорит академик Чибилёв.
poyma-urala-v-uste-reki-irtek-tashlinskiy-rayon.jpg
Итак:
- Бассейн Урала – единая экосистема, единый живой организм – от истоков всех его притоков до устья и приуральского взморья. Он должен изучаться и управляться как единое целое профессионально, с учётом исторического опыта. Необходимо поднять статус реки как природного символа регионов России и Казахстана и особо охраняемой территории.
- Главнейшей особенностью реки Урал является неравномерность стока как в течение года, так и многолетнем режиме. В экстремальные годы жители бассейна обречены на маловодье и необходимо соизмерять свои потребности в воде с имеющимися ресурсами.
- Долины и поймы рек – главное богатство бассейна в среднем и, особенно, в нижнем течении реки – в полупустыне и пустыне – это единственное место благоприятное для жизни человека. Все природопользователи (особенно нефтяники и газовики) аграрии, строители должны учитывать, что пойма рек наиболее уязвимая и наиболее экологически ответственная зона бассейна.
- Дно, русло, берега – самые уязвимые элементы речной экосистемы. Любое их разрушение, особенно дноуглубительными работами, ведет к гибели реки, как природного тела. Нельзя превращать реку в канаву по пропуску стока.
- Любое водохранилище на реке – это своеобразный тромб животворной водоносной системы. Необходимо воздержаться от строительства новых гидроузлов, а существующие максимально подчинить поддержанию оптимального водного режима, особенно в летнюю и зимнюю межени. Существующие водохранилища нуждаются в постоянном мониторинге, представляют собой отложенную экологическую угрозу, которую придётся предотвращать в обозримом будущем.
- Весеннее половодье на Урале и его притоках является единственным универсальным фактором очистки русла от илистых наносов, удаления древесных завалов, сохранения пойменных озёр, лесов и лугов – самых продуктивных угодий степной и пустынной зон Прикаспия.
- Высокое половодье – уникальная и высокозначимая особенность реки, оно проходит в известных и прогнозируемых масштабах. Все катастрофические для населения и хозяйства последствия паводков являются результатом неразумной деятельности человека. С паводками следует не бороться, а грамотно планировать размещение инфраструктуры с учётом рельефа и условий пропуска стока.
- На протяжении сотен лет главным богатством реки были его рыбные ресурсы, в первую очередь осетровые – как универсальный индикатор экологического состояния системы «река-море». В конце ХХ века Урал потерял свое мировое значение осетровой реки. Но значение этого индикатора остается, и любая новая «Схема комплексного использования водных ресурсов бассейна» останется ущербной, если не будет учитывать цель восстановления Урало-Каспийского стада осетровых.
- Если мы хотим возродить реку Урал, то не следует добиваться восстановления и развития современного судоходства, как элемента транспортной инфраструктуры. Лучший и достойный для реки путь – развитие всех видов водного туризма с жёстким ограничением маломерных моторных плавсредств. Быстроходные суда морского класса, заходящие в низовья Урала, сводят к нулю все наши действия по сохранению экосистемы бассейна, потому что главный итог её функционирования – это состояние устья и дельты.
- Пример сохранения экосистемы бассейна Урала обязаны подать областные центры и большие города. Далее – все населённые пункты должны повернуться к реке лицом. Река в пределах всех сёл и городов в идеале – это образец высокой культуры природопользования, элемент ландшафтного планирования с устойчивыми признаками речной цивилизации.
- Бассейн Урала – это не только трансграничная экосистема в центре Евразии, но и местонахождение уникального историко-культурного наследия народов, государственных и административных образований недавнего исторического прошлого. Необходимо возродить государственную и ведомственную службу охраны водных и биологических ресурсов реки Урал, как это было в XIX и начале XX веков – каждая станица имела смотрителя войсковых вод с большими полномочиями. Всё это наследие должно быть заботливо сохранено как часть нашей общей истории, общего культурного пространства, как жизнедеятельная среда для современного населения России и Казахстана.
- Природную экосистему речного бассейна невозможно улучшить. Никакие миллиарды рублей, предусмотренные разработанными водохозяйственными органами «Схемами…» не спасут реку Урал от дальнейшей деградации. Спасать экосистему бассейна следует с создания заповедных зон, особо ценных участков реки: истоков Урала, Илека, Сакмары, Урало-Губерлинского ущелья (Орских Ворот), Уральской Урёмы от устья Илека до устья Рубежки, дельты Урала и др.
Источник
О проблемах главной водной артерии Оренбургской области — реке Урал
В канун Всемирного дня охраны окружающей среды информагентства обнародовали список российских регионов с экстремально высоким загрязнением водоемов. Ссылаются на исследование аналитиков международной аудиторско-консалтинговой сети Finexpertiza. Оренбургская область тоже в этот «черный список» попала. И Урал — в перечне рек с высоким загрязнением бассейна. В принципе, ничего удивительного: состояние главной водной артерии нашего степного края давно тревожит не только экологов, но и простых жителей. О проблемах Урала мы побеседовали с академиком РАН, вице-президентом Русского географического общества Александром ЧИБИЛЁВЫМ. За свою жизнь он исходил весь бассейн реки — пешком и на лодке — и знает ситуацию, что называется, изнутри.
2enscdeoa5k.jpg
О климате мы знаем мало
— Александр Александрович, наверное, первая проблема Урала, которая бросается в глаза, это обмеление. Когда в разгар лета переходишь его в Оренбурге в районе пляжа лишь по пояс в воде, с удивлением думаешь: а ведь когда-то здесь теплоход «Мария Гризодубова» курсировал…
— Да не был и раньше Урал у Оренбурга судоходным. По весне только баржи какие-то грузы перевозили, да «Гризодубова» раз в неделю отдыхающих на прогулку собирала. Урал — одна из самых степных рек, а для степи характерно неравномерное выпадение осадков. Весной воды много, летом мало. Вот Сакмара, приток Урала, река уже лесостепная, а ее приток Большой Ик — вообще лесная. У Сакмары бассейн в три раза меньше, чем у Урала, но воды она при слиянии здесь, в Оренбурге, приносит в полтора раза больше. И по годам выпадение осадков в степи неравномерно — то их много, то засуха.
— Прошлым летом говорили как раз о необычайно малом количестве воды. А в этом году как дело обстоит?
— Да, в 2019-м река повторила рекорд 1933-го — по ней прошло всего 2,5 кубических километра воды. При этом средний многолетний расход Урала — около 10 кубических километров. А в иной год и до 33 доходит. Прошлой зимой и снега оказалось мало, талые воды до Урала не дошли — произошло сухое таяние, вода испарилась или впиталась в землю… В этом году в Оренбурге Урал тоже не разливался, но воду дала Сакмара и ее главный приток Большой Ик, потому что в Башкирии снег нынешней зимой был. Паводок для реки благо: он позволяет ей промыть путь в Каспийское море. Много пойменных лугов, лесов, озер — их нужно наполнить водой. В районе Оренбурга пойма неширокая, километра полтора, у Краснохолма — уже 5, ниже Илека — 10…
— Старики утверждают, что прежде Урал разливался куда сильнее и, вроде, паводки случались позже, чем сейчас.
— Насчет сроков — да, они сместились месяца на полтора. Раньше пик паводков приходился на начало-середину мая, а в низовьях и в июне много было воды. Еще в 1980-х я видел разливы Урала на 15 и более километров: в мае леса стояли затопленными. В 1950-х в районе Илека вся пойма, от края до края, оказывалась в воде, а потом на тех лугах трава вырастала под два метра. Выезжали косить — лошади в ней видно не было! Теперь от этих лугов остались скудные сенокосы с щуплой травкой. Чем плохо, что вода поднимается сейчас в марте-апреле? Тогда еще нет вегетации. Вода нужна, когда тепло. Ну и больших разливов в последнее время не стало. Причин несколько. Процентов 10-15 воды задерживает Ирикла. А есть и другие водохранилища, в Башкирии плотин много, да и разных мелких прудов предостаточно. И распаханные поля воду впитывают, и на орошение что-то идет, и города свою часть забирают. Конечно, в круговороте эта вода остается, но до Каспия уже не доходит. Важную роль играют изменения климата. Во второй половине 20 века эти изменения – в сторону потепления. Но считаю, что большие паводки еще будут. И тогда жилищный фонд, который появился в Оренбурге в пойме Урала, будет окружен весенними водами. Мы вообще очень мало знаем об изменениях климата. 70 процентов поверхности Земли занимает Мировой океан — какие процессы в нем происходят? Тут на суше-то метеостанции сокращают, пытаясь на них сэкономить. А потом критикуем синоптиков, которые только дня на три более-менее точно могут погоду предсказать.
otfnsqspcua.jpg
Чем денег меньше, тем лучше
— Климат нам не поменять. А что мы все же можем сделать для спасения Урала? Вот прошлым летом, когда река зацвела, оренбургские волонтеры ходили убирать водоросли — это имело смысл?
— Глазу горожан вид реки без водорослей, конечно, приятней. Но вообще Урал каждый год цветет. При малом количестве воды и высоких температурах это просто интенсивнее происходит. На Сакмаре течение побыстрее, но в затонах и она может цвести. И на Урале в пойменных озерах, затонах есть кувшинки, кубышки — это хорошо. Вот синезеленые водоросли — плохо, они от избытка органики, нитратов. Мы же Урал в сточную канаву превратили, все туда сбрасываем. С другой стороны, это тоже реакция реки на загрязнение, водоросли пытаются ее защитить, принимают на себя излишки нитратов. Вся растительность в реке в конечном итоге способствует улучшению качества воды.
— Есть сторонники углубления дна при помощи земснарядов. Я читала ваши «12 заповедей сохранения экосистемы реки Урал» — вы категорически выступаете против этого метода. Почему?
— Все зависит от того, что мы хотим в итоге получить — реку или канаву. Если канаву — копайте! А если живую реку с водной фауной — нужно сохранять дно, где все микроорганизмы, кормовая база и своеобразная лаборатория по очистке. Прорыв канаву, рассчитывать на помощь природы уже не придется. Впрочем, через пару-тройку лет водный поток размоет отведенный ему коридор, он очень активный и склонен сам прокладывать себе русло. Кстати, когда существовало наше, так называемое судоходство, тоже каждый год издевались над рекой при помощи земснаряда.
— Так как же помочь нашей реке?
— Чем меньше денег будет выделяться на якобы спасение Урала, тем лучше. Все плохое, что сделано для реки, сделано на какие-то средства. Мы вели дноуглубительные работы, строили плотины, развивали примитивное орошение и только ухудшали ситуацию, нарушая законы природы. Нужно смириться с тем, что река у нас именно такая, сопоставлять свои аппетиты с ее возможностями и не пытаться увеличить водность за счет строительства новых тромбов. Хотя, конечно, отказаться от роли покорителя Природы человеку очень сложно. Во времена Минводхоза СССР плотины сооружались повсеместно — для орошения, зарыбления или просто чтобы деньги освоить. Более двух тысяч плотин у нас в бассейне Урала появилось. Многие из них сегодня пришли в негодность, стоят бесхозными, земля с них смывается опять же в Урал. Сейчас ведется кампания по сносу таких плотин. Деньги на это все равно, конечно, требуются, но не те, что на строительство новых.
diiai7fcu6e.jpg
Маленький, но еще живой
— Самый большой «тромб» Урала — безусловно, Ириклинское водохранилище…
— Оно уже есть, сегодня остается разумно его использовать. В зимнюю и летнюю межени Ирикла пополняет Урал, повышает его уровень. Благодаря водохранилищу Орск стало меньше топить в паводок. Все равно топит, конечно, но это не Ирикла виновата, не Урал, а Иван Кириллович Кириллов, заложивший город не на том месте. Ну откуда ему в Петербурге было знать особенности нашей реки?
— Вы неоднократно принимали участие в российско-казахстанских сплавах по Уралу. Чиновники на байдарках охотно позируют перед фотокамерами, на митингах говорят правильные слова, а толк-то есть, как считаете?
— Это мероприятие прежде всего политическое и просветительское, потому что невозможно решать проблемы трансграничной экосистемы Урала отдельно со стороны российской, отдельно — с казахстанской. Мы двадцать лет призывали создать межгосударственный орган по реке Урал, в итоге такая комиссия появилась. Я в политике не участвую, для меня экспедиции интересны с точки зрения научных исследований. У нас имеется возможность пройти весь Урал и увидеть реальную ситуацию. Однажды в сумерках к Атырау приблизился — вся река перекрыта сетями! Пришлось за весла взяться, иначе мотором все бы там порвал. Потом на митинге об этом, конечно, сказал: с браконьерским ловом в Казахстане нужно бороться! Кстати, вопреки официальным заявлениям, осетры в Урале до сих пор встречаются — видел я их в браконьерских сетях. И на Каспии они еще есть.
— А ведь когда-то рыболовство и в наших краях было основным источником доходов местных жителей!
— Казаки Яик берегли. Каждая станица имела смотрителя войсковых вод с большими полномочиями. Поить скот из реки было нельзя, загрязнять реку нельзя, колокола во время нереста не звонили и так далее. Весь здешний люд с реки кормился, обозы с осетрами зимой отправлялись и в Москву, и в Санкт-Петербург. Еще в 1970-х осетры к нам стеной шли. Хотя мы это не особо ощущали — на прилавках они не лежали ни в Оренбурге, ни в Уральске. Я, наверное, был последний, кто у нас их изучал — мне поручили атлас нерестилищ составить. Урал давал до 40 процентов мировой добычи черной икры и 33 процента мировой же добычи красной рыбы. Имеется в виду не по цвету красной, а — дорогой. Осетровые — рыба красная. Это был золотовалютный резерв нашей страны. В 1970-х именно осетры спасли Урал, не дали воплотиться планам по строительству новых плотин и водохранилищ на Большом Ике, Сакмаре, под Оренбургом, в Уральске… Иначе было бы как на Волге — из-за каскада тромбов этой реки уже практически нет. А ведь Волга в 25 раз больше Урала! И Каму почти прикончили. От самого Дуная Урал сейчас единственная река, не зарегулированная в своем среднем и нижнем течении. Дунай, Днестр, Днепр, Дон, Волга — все зарегулированы, этих рек нет! А Урал — маленький, но еще живой, течет. Осетрам его уже не защитить, но он никуда не денется. Только будет страдать от нашей глупости и желания победить Природу.
eeo61tctszk.jpg
Беседовала Васса ЯКУШЕВА. Материал размещен в газете «Южный Урал» № 22 от 03.06.2020 г.
Источник