guriny
guriny Журнал Александра Гурина
О бересте и не только
Сидишь в четырёх стенах и не знаешь, что происходит в мире. А происходит там вот что. Нейво-Рудянский пруд, на который мы ходили ловить рыбу, хотят ликвидировать. Спустить. Об этом нам говорит листовка, висящая на Верх-Нейвинском вокзале. Можете ознакомиться.
Приехали типа некие «власти Кировграда и Свердловской области», залезли на плотину пруда и вдруг заявили, что плотина эта может не выдержать напора паводковых вод. И тогда мол затопит «всё-всё-всё». И поэтому пруд лучше спустить нафиг, пока не затопило. Ибо на ремонт плотины нужны деньги, а где ж их взять нищим кировградцам?
Если вы бывали на моей малой Родине в Нейво-Рудянке, то вы знаете, что представляет собой эта самая плотина. Это большая каменная насыпь высотой метров семь и длиной более пятисот. Её строили наши предки в начале 19-го века. А потом уже в девяностые для верности подсыпали камней ещё.
Видите, как высоко над водой стоит заводской забор. Он идёт по самому гребню плотины. Вот и сообразите, может ли паводок подняться так высоко, чтобы перелиться через эту плотину, насыпанную предками.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
В этой плотине прорезаны два отверстия для стока воды. Старый шлюз и новый. Фото старого шлюза вы можете видеть вот здесь. Новый шлюз — здесь. Старый шлюз уже никаких задвижек не имеет, всё там давно поломано. На новом они есть и производят впечатление вполне исправных. Механизм этих задвижек не столь сложен и не мог, как мне кажется, испортиться окончательно. Может быть, он нуждается лишь в небольшом ремонте.
Если власти опасаются, что вода хлынет именно через старый шлюз, то там стоило бы просто смонтировать новые задвижки. Стоит это не миллиарды, и скорее всего, область могла бы найти на это деньги.
Но вместо этого кто-то сильно мудрый решил спустить пруд. Что при этом будет? Вода уйдёт и на её месте останется чёрное илистое болото, из которого торчат не менее чёрные коряги, остатки некогда затопленных деревьев. Вполне может случиться так, что рыба с водой уйдёт не вся, а останется задыхаться и гнить среди этого ила. Это первое.
А второе то, что пруд служит «аккумулятором» для воды, стекавшей с гор весной или при сильных дождях. Вода накапливается в пруду и не идёт дальше. А потом её потихонечку спускают в Нейву. Если же наш пруд убрать, то вся эта вода, которую до того удерживал он, уйдёт ниже. И вольётся в пруд невьянский. То есть реальное затопление может угрожать уже Невьянску. В нём кстати плотина не такая высокая. То есть, сэкономив на задвижках, «власти области и Кировграда» могут создать угрозу затопления Невьянску.
И третье. Рудянский пруд служит своеобразной сточной канавой для города Новоуральска и для комбината. В него сливаются очищенные стоки городской канализации и тёплая вода, охлаждающая центрифуги. Её что, будут сливать прямо в Нейву? К тому же в донных осадках, в иле могло накопиться за десятки лет немало радионуклеидов. Я не говорю, что это действительно так, я предполагаю. Но это вполне вероятное предположение. Ил высохнет и его начнет разносить ветром в виде пыли. Такое ведь бывало, когда в сильную засуху стали мелеть и высыхать спецводоёмы-отстойники в Озёрске. Это стало для Озёрска бедствием. У нас конечно масштабы не те, что в Озёрске, но всё-таки.
В общем, посмотрите на эту картину. Это Рудянский пруд. Пока он существует.
Источник
guriny
Журнал Александра Гурина
О бересте и не только
Наша воскресная прогулка по малой Родине оказалась довольно обширной. В один пост не поместится. Сейчас выкладываю вторую порцию снимков. Они сделаны на берегу Нейво-Рудянского пруда.
Штрихи камыша на ветру.
Кто-то из иностранцев назвал Екатеринбург уникальным местом потому, что он стоит на пяти озёрах. Нейво-Рудянка в этом смысле тоже достаточно уникальное место. Она стоит на трёх довольно крупных и десяти, если не больше, мелких озёрах. Самый большой водоём здесь — это пруд. Пруд этот, естественно, рукотворный.
В седой древности Тумашев просил у воеводы дать ему «в удел» Шигирское и Шайтанское озёра. Вот два естественных водоёма нашей округи. Все остальные были созданы руками человека.
Пруд лежит между Рудянкой и Новоуральском. Я как-то писал о другом его конце. Вот здесь http://guriny.livejournal.com/24453.html
А мы идём по высокому берегу пруда. Мы всё те же. Я, Аля и 
Свалухина Мария
Дорога довольно высоко, а сам пруд метров на десять внизу. В детстве я даже не догадывался, что эта дорога идёт по старинной заводской плотине. Предки насыпали эту плотину, пользуясь только лопатами, тачками, конными тележками. Она как крепостной вал возвышается над местностью.
Сверху над плотиной возвышаются суровые старинные цеха Лесохимического завода. Когда-то этот завод был металлургическим, как говорили предки «горным» заводом. В советские времена завод процветал, а сейчас он известен разве что тем, что здесь произошёл взрыв, унесший одну человеческую жизнь. http://www.dnovo.ru/novosti/poslednie/v-poselke-neyvo-rudyanka-na-himicheskom-zavode-proizoshel-vzriv.html
Заводской забор «украшают» разные надписи. Иногда они любопытны. Если б у меня было больше времени, я бы ходил и коллекционировал это «народное творчество». Мат и всякие мерзости на заборе тоже встречаются, но они моего внимания не привлекают. А как вам это? «Любовь зла».
Или вот это? «Фак уой!».
Останавливаться подробно на надписях я не мог. Был довольно сильный ветер. Чтоб не замерзнуть, нужно было идти. Вот и я доставал фотоаппарат из кармана, щёлкал что-нибудь и опять бежал вприпрыжку за женщинами. Они обычно успевали уйти далеко вперёд.
Как жаль, что я не застал узкоколейки, проложенной прямо по этой заводской плотине. Вот туда, где стоит лохматый пёс, тянулись рельсы. Дорога бежала через леса в Кировград и дальше в Лёвиху. И как говорит Болашенко, возможно даже соединялась с Черноисточинской узкоколейкой. Вот по ней я ездил. Прямо по краю огромного Высокогорского карьера. Теперь этой дороги тоже нет.
А дальше, там где дома спускаются к берегу, раньше жило начальство. Директор завода и прочая «элита». Так мне говорила моя бабушка. Раньше в советские времена был такой «обычай». При выходе на пенсию высокопоставленные «секретари» и директора получали квартиры в населённых пунктах «на ступень выше». Деятели районного уровня, в том числе и рудянские, в Свердловске, а областного — в Москве. Видимо власти хотелось,чтоб они жили подальше от тех, кем руководили когда-то.
Те добротные дома и есть бывший «директорский угол». Со стороны посёлка он как- то по-хитрому отгорожен. Несколько домов стоят в переулке, который полностью перекрывается воротам. Как говорится, «чужие здесь не ходят».
А вот «бывшедиректорская баня». Можно выпрыгнуть из парилки прямо в пруд. Летом, естественно.
И над всем этим царят «алюминиевые монстры». Это памятник Победы. В восьмидесятых годах его изваяли из бетона по проекту одного местного художника и покрасили алюминиевой пудрой. Отец мой частенько потешался над этим творением неумелого скульптора, а Аля называла «инопланетянами».
Здесь памятник снят со спины. Отсюда он выглядит величественно. На этой фотографии незаметен неестественный жест фигуры матери солдата.
А вот этот же памятник, снятый с другой точки. Под ним был Вечный огонь, тоже погашенный «из экономии». На памятных досках, стоящих рядом, записаны имена более трёхсот погибших на войне земляков. Получается, что на фронте погиб каждый десятый житель Рудянки. Среди них есть имя брата моего деда Егорова Валерия Павловича. Он погиб где-то под Оршей в самом начале войны.
А мы спускаемся на дамбу. По этой дамбе мы ходили сотни раз. На рыбалку. И наверное раз десять ездили за берестой. На Костино, на противоположный берег пруда. Отсюда километров пять. На этой дамбе развалилась, не выдержав каменистой дороги, наша деревянная тележка.
Позади остался старый шлюз. Он уже не работает. Задвижки ещё остались, но они уже не перекрывают воду, текущую в одно из русел Нейвы. Течение ныряет прямо в каменную толщу плотины и выходит из-под неё уже внутри завода. Новый шлюз, который находится чуть подальше больше размером и интереснее. Когда-нибудь я расскажуи о нём. Через него протекает второе русло Нейвы. В самой Рудянке эти оба русла сливаются. У слияния их раньше находилось «Дворянское» место. Там мыли золото. Удачливое, наверно, было место, если его назвали «Дворянским». Именно там нашёл свой самородок мой дальний-предальний родственник по фамилии Бороздин. С того самородка и разбогател.
На шлюзе нарисован смайлик и написано»Улыбайся». Что мы и делаем.
На Запад от пруда возвышается Гора Любви. Там раньше проводили народные гулянья. На открытом красивом месте прогуливались парами и водили хороводы наши предки, когда были молодыми. Или ходили купаться прямо под горой. Тут мелко на многие десятки метров. Не утонешь. Сейчас уж здесь не купаются. Заросло всё.
На Востоке гора Палёная. Это бывший карьер. Там брали сначала известняк, а потом «просто камень». «Просто камнем» подсыпали плотину и дамбу. Боялись, что размоет. Один раз действительно дамбу промыло. Я иду на рыбалку и вдруг поперёк дамбы- широкая протока, которой ещё вчера не было.
А камыш красиво вырисовывается перед нами на серо-голубом фоне льда и неба.
Вид завода с дамбы.
По льду бродит довольно много рыбаков. Есть даже палатки. Там, где они сидят нет тёплых течений. А лёд уже довольно толст. Свободно выдерживает человека. Эх, давно прошли те времена, когда мы с отцом вот так же ходили по прозрачному первому льду. Тянешь рыбку, а она светится в глубине, блестит сквозь лёд.
А мы замёрзли окончательно Идём домой. Вдруг видим на снегу оранжевую апельсиновую корку. Это единственное яркое пятно среди серо-голубого охристого, коричневого.
Мы идём домой и прощаемся с прудом. Вдали маячит водонапорная башня. Есть в этом сооружении нечто средневековое. Хотя построена она была в конце 20-х годов. Раньше на неё можно было подняться. Там наверху бетонный бассейн и две трубы. В него накачивали воду, а оттуда вода самотёком шла в водопроводные краны. Теперь башню закрыли. В ней установлено оборудование для сотовой связи. Ужасно жалко. Оттуда открывался шикарный вид на окрестности. Были видны Новоуральск, Верхний Тагил, Кировград. Почти весь мир.
А мы выходим с пруда и попадаем на улицу Заводскую. Здесь за домами не так дует. Возле одного из домов сложен какой-то сельскохозяйственный инвентарь. Что это? Веялка, ворошилка? Или механические грабли? Не знаю. Маша решила сфотографироваться на фоне экзотического агрегата.
Вон он за прицепом. С большими железными колёсами, похожими на велосипедные.
Из дома сразу же выглянул какой-то местный житель. Чего-то насторожился. Почему у его дома фотографируются? Завидя подозрительного товарища, мы быстро смылись. Правда недалеко.
Источник
guriny
Журнал Александра Гурина
О бересте и не только
Позавчера мы впервые после довольно долгого перерыва решили порыбачить с лодки. Предыдущий выход на чистые воды Рудянского пруда, который случился лет пять назад, стал для нас незабываемым приеключением. Один из баллонов нашей надувной лодки прохудился. Мы ездили на рыбалку втроём. Я, Аля и Андрей Левитин. И вот, когда пол-лодки сдулось, нам с Андреем пришлось добираться до берега вплавь, и тянуть за собой несдувшуюся часть, а Аля с трудом сидела на этой половине и держала удочки, чтоб не утонули. Сидела и боялась, потому что плавать почти не умеет.
Приятного в таком плавании было мало. Поэтому мы надолго забросили всю эту греблю на маломерных судах. И только в этом году решили купить новую надувную лодку. Теперешнее судно наше называется «Муссон», сделано оно из каких-то новых материалов и обещает быть вполне надёжным. Что ж, проверим.
Проснулись мы, как и положено заправским рыбакам, в четыре часа утра. И тут с ужасом обнаружили, что на улице сильный дождь. Но мы решили не отчаиваться, а пойти спать дальше. Вдруг прояснится. Часам к десяти действительно прояснилось.
Надуваем лодку. Всё дело, кстати сказать, происходит на Нейво-Рудянском пруду.
Ну всё. Вёсла в руки и поплыли. 
Далеко за кормой осталась Рудянка. Гора Любви, на которую давным-давно мы ходили с блогерами. Школа, где расположен замечательный музей Ильи Тупикова. Водонапорная башня и завод с трубой.
Пока плыли, погода опять испортилась, подул сильный ветер. Но мы не унываем. Разматываем удочки, закидываем. Ловись рыбка, мала и велика.
Естественно, нам согревали душу воспоминания. А вот когда-то мы также на лодке рыбачили и наловили полный кулёк рыбы. И окуня поймали вот такого. Вдруг и сейчас.
Но погода как бы шепчет, что о «таких» окунях думать пока рано.
Ветер всё сильнее. И даже цвет воды под ветром изменился. Вода стала коричневой. Вот тут она ещё синяя.
Но стоит солнцу зайти за тучу и усилиться ветру, вода становится вот такого цвета.
Но мы не теряем надежду и насаживаем червячка на крючок.
Место, где мы решили поймать рыбку, называется Труба. В начале 50-х Рудянский пруд разделили дамбами на три части. В дамбах сделали мелководные бетонные перекаты, чтоб вода переливалась из одной части пруда в другую. А там, где мы сидим со своей лодочкой для той же цели проложили под дамбой трубу. В ней всегда сильное течение. Труба выходит на простор как раз под нами. Вот на этом течении мы и стараемся поймать кого-нибудь.
Иногда ловим, чаще нет. Недалеко от нас плавает птица чомга, она же большая поганка. Птица занята важным делом — учит своих птенцов нырять. Нырнёт-вынырнет. На волнах качаются четверо небольших сереньких «утят». Или птенцов большой поганки не стоит называть утятами? Но когда достанешь фотоаппарат, птица как обычно уплывает подальше. Поганка, что тут ещё скажешь. На снимке ниже в середине видно что-то беленькое, что-то чёрненькое. Это и есть птица-поганка.
Сидели мы, сидели, надеясь на что-то. И вдруг ветер подул с такой силой, что начал сдувать удочки. Пошли высокие волны и мы сочли за благо вернуться домой, пока вновь дождя не надуло. Перед самым отплытием Аля сняла вот такое видео.
В общем, отказались мы от дальнейших попыток и отчалили. А ветер погнал нас обратно к берегу.
Говорят, что сильные волны бывают с белыми барашками. Такие волны уже опасны. Наш пруд конечно маленький и окружён горами, настоящих штормов на нём не бывает. Но всё равно страшно. Ветер опять стих, только когда мы подплыли к своему берегу. Как всё же хорошо, что эту часть пруда не спустили, как хотели.
Причаливаем. Я тяну за один кол, а Аля другим колом подпихивает лодочку на берег.
А потом нужно затянуть лодочку повыше, а то уплывёт.
Всё. Мы на берегу.
И пусть небо опять темнеет, непогода нам не страшна.
Мимо нас проплывают на моторке «труженики моря» — браконьеры. Едут вытаскивать сети. Сети у них стоят под заболоченным берегом, в камышах. Раньше подобных людей было на пруду больше. Они прикрепляли банку к длинной палке и громко булькали этой банкой, пытаясь испугать рыбу и загнать её в свои сети. А потом, проверив сети, громко перкликались, сообщая всему пруду о своих результатах.
-Ну как у тебя?
-Один линёк.
-А у тебя?
-А у меня три окуня.
Но конечно бывали у них и крупные уловы.
А здесь раньше стоял «домик», в котором женщины полоскали бельё. Прямо в полу этого «домика» было большое отверстие прямо в воду. А потом «домик» сгнил и развалился. Восстанавливать его не стали. До наших дней дошли лишь эти сваи.
Мы по старой привычке собрали вокруг мусор, которого кстати было очень немного.
А это то, ради чего мы собственно и ездили «в ту сторону, где ветер». Рыба мелкая, но на снимке кажется крупнее.
Источник