Древнее народное творчество
Раз сидела я одна
У растопёртого окна.
Краской намузякалась,
Пудрой напудрякалась
И сидю.
Вдруг заслышала шаги.
Я так испужалась,
К стеночке прижалась.
И сидю.
А энто Хвинька,
Сын суседский!
Сам в гороховом польте’
С медной бляхой на пузе’
И с бутылкой в кармане’.
Так шикарно говорит:
«Не хотите ль Вы пройтиться
Там, где мельница крутится,
Лепетричество сияеть,
И фонтанчик шпендиляеть!
Не хотите?
Как хотите!
Я и сам могу пройтиться. »
Так осталась я одна
У растопёртого окна. :))
Другие статьи в литературном дневнике:
- 29.05.2017. Власть идиотов
- 28.05.2017. Три фатальных духа европейской цивилизации
- 27.05.2017. Об отце Николае Гурьянове
- 25.05.2017. Святитель Николай Сербский
- 24.05.2017. Украинский сепаратизм
- 23.05.2017. СССР. Жизнь при Сталине
- 22.05.2017. Ажиотаж вокруг частиц мощей святителя Николая
- 20.05.2017. Тьфу на тебя, Алексей Навальный
- 19.05.2017. Сюр
- 18.05.2017. Мыши с напечатанными яичниками дали потомство
- 12.05.2017. У нас есть образ будущего. Но он вам не понравится
- 06.05.2017. Древнее народное творчество
- 05.05.2017. Где бы еврей ни жил,
- 03.05.2017. Иван Елагин
- 02.05.2017. Алексей Учитель обиделся на меня
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Источник
помогите вспомнить стишок
Раз сидела я одна
У растопёртого окна.
Глядь — мой миленький идёть:
У гороховой пальте,
С папиросой у зубе.. .
– Не хотится ли пройтиться
Там, где мельница вертится,
Лепестричество сияеть
И фонтаны шпинделяють?
– Ну, не хотится —
Как хотится,
Я и сам могу пройтиться
Там, где мельница вертится,
Лепестричество сияеть
И фонтаны шпинделяють.. .
Руки в брюки он запёр
И на мельницу попёр:
У гороховой пальте,
С папиросой у зубе.
И осталась я одна
У растопёртого окна.. .
Сидю я раз одна
У растопертого окна
Вижу милый мой иде
В гороховом пальте
При зонте
И с соплей на вороте
Не хотится ли пройтится
Там где мельница крутится
Лепестричество сверкает
И фонтаны шпенделяют
Раз сидела я одна у распертого окна,
Вочи намалюканы, волосы накрюканы.
Бачу милы мой идзе, у абдрыстаным пальте, ды з саплей на бараде.
Падыходзиць и гаворыць.
Не хатите ли прайтицца, там где мельница крутицца,
Где хвантаны шпиндиляюць, дзеуки з хлопцами гуляюць,
Лиманаду попияюсь, лампасою заядаюць.
Не хатите, как хотите, я и сам могу прайтицца, там где мельница крутицца,
Где хвантаны шпиндиляюць, дзеуки з хлопцами гуляюць,
Лиманаду попияюсь, лампасою заядаюць.
руки в брюки он запер и на кладбище попер
А я за ним.
на кладбище ветер свище сракаградусный мороз
Мой миленьки снял штанищи бо его пробрал понос
Вдруг магила открывается, чьята харя появляется.
Как ты мог в такую пору навалить такую гору?
Как ты мог в такуб пору обосрать мою кантору.
Что ни в сказке сказать, ни бульдозером убрать.
Милы долга извинялся, пальцем в жопе колупался,
Потым сунул руку в жопу ну и сразу ее в рот,
Ды як крыкне, Гэтаж мед!
А бесстыдница луна освещала дорыстуна.
В моём детстве была такая версия:
Сидела я одна у распёртого окна. Губнушкою мазюкалась и пудрою пудрюкалась. Вдруг, слышу — шаги, и так испугалася, к стеночке прижалася. А это сын соседский, Петька! Во гороховом пальте, с папиросою во рте и с улыбкою на морде. — » Не хотится ли пройтиться, лимондранчику напиться, там, где мельница вертИться, липистричество сияет и фонарчик шпендыляет?».
— » Мама с папой спят, и гулять мне не велят!»
— » Не хотится, как хотится. Я и сам могу пройтиться, там, где мельница вертИтся, липистричество сияет и фонарчик шпендыляет. Руки в брюки впёр и на мельницу попёр.
А ночь была лунявая, лунявая! Звёзды на небе так и понатыканы!
И осталась я одна у распёртого окна.
Источник
Не хотится ли пройтиться там где мельница вертится где фонтаны
Знакомая подогнала полный вариант одного фулюганного детского стишка (нет уверенности, что он — абсолютно полный, но, в любом случае, это самый полный из тех, что мне попадались). И первую, и последнюю части приходилось слышать и раньше — но в качестве отдельных, так сказать, произведений. Под замок до 18 не прячу принципиально — ибо большинство пользователей наверняка его слышали и расказывали в куда более нежном возрасте.
Ночь была лунявая-лунявая. По небу звезды понапштыканы, а сбоку месяц пришпандорился. Мамка с батькой спять, а мне гулять не велять. Ну, я музями намузюкалась, пудрями напудрюкалась и села одна у растопёртого окна. Вдруг — стук! Я испужалася, к стенке прижалася, упала и стою. А енто — Вася, суседский сын: во гороховом пальте, ковыряется в носе и козюля на щеке.
И гутарит:
«Не хотится ли пройтиться
Там, где мельница вертится,
Липендричество светляет
И фонтанчик шпинделяет?»
Я гутарю: «Не хотится!» —
«Не хотится — как хотится,
Я и сам могу пройтиться
Там, где мельница вертится,
Липендричество светляет
И фонтанчик шпинделяет!»
Вася сопли подотер
И на кладбище попер.
III.
На кладбище ветер свищет,
Сорок градусов мороз,
На кладбище нищий* дрищет —
Прохватил его понос.
Вдруг из гроба вылезает
Весь обдристанный мертвец,
Говорит: «Тебе пиздец!
Как ты смел в такую пору
Обосрать мою камору?»**
Нищий долго отпирался,
Жопу пальцем затыкал,
Но понос не унимался,
Через уши вытекал.***
*В варианте, ходившем во времена моего перестроечного детства, главным героем был не нищий, а Рэмбо :Р.
** А у этого отрывка вообще множество вариантов:
1.
Видит — из одной могилы
Поднимается мертвец:
«Обосрал меня, подлец!
Как посмел ты в эту пору
Навалить такую гору,
а)
Что ни в сказке не сказать,
Ни бульдозером убрать?»
б)
Что лопатой не сгрести,
Самосвалом (вариант: на «Белазе») не свезти?»
в)
Даже мертвому не встать?»
2.
Вдруг из гроба вылезает
В белом саване скелет:
«Как ты смел в такую пору
Обосрать мою контору
И опИсать кабинет?!»
Нищий долго извинялся,
Пальцем в жопе ковырялся,
А потом засунул в рот
И сказал, что это мед!
Источник
Весна
В аллеях столбов,
По дорогам перронов —
Лягушечья прозелень
Дачных вагонов;
Уже окунувшийся
В масло по локоть
Рычаг начинает
Акать и окать…
И дым оседает
На вохре откоса,
И рельсы бросаются
Под колеса…
Приклеены к стеклам
Влюбленные пары, —
Звенит палисандр
Дачной гитары:
«Ах! Вам не хотится ль
Под ручку пройтиться. »-
«Мой милый! Конечно,
Хотится! Хотится. »
А там, над травой,
Над речными узлами
Весна развернула
Зеленое знамя, —
И вот из коряг,
Из камней, из расселин
Пошла в наступленье
Свирепая зелень…
На голом прутье,
Над водой невеселой
Гортань продувают
Ветвей новоселы…
Первым дроздом
Закликают леса,
Первою щукой
Стреляют плеса;
И звезды
Над первобытною тишью
Распороты первой
Летучей мышью…
Мне любы традиции
Жадной игры:
Гнездовья, берлоги,
Метанье икры…
Но я — человек,
Я — не зверь и не птица,
Мне тоже хотится
Под ручку пройтиться;
С площадки нырнуть,
Раздирая пальто,
В набитое звездами
Решето…
Чтоб, волком трубя
У бараньего трупа,
Далекую течку
Ноздрями ощупать;
Иль в черной бочаге,
Где корни вокруг,
Обрызгать молоками
Щучью икру;
Гоняться за рыбой,
Кружиться над птицей,
Сигать кожаном
И бродить за волчицей;
Нырять, подползать
И бросаться в угон, —
Чтоб на сто процентов
Исполнить закон;
Чтоб видеть воочью:
Во славу природы
Раскиданы звери,
Распахнуты воды,
И поезд, крутящийся
В мокрой траве, —
Чудовищный вьюн
С фонарем в голове.
И поезд от похоти
Воет и злится:
— Хотится! Хотится!
Хотится! Хотится!
Источник
Стихи. Народные. Слова — не знаю чьи.
Ночь была лунявая-лунявая
В небе звезды понатыркались
Сбоку — месяц пришпандорелся
И сидела я одна у растопертого окна
Я уж мазью мазюкалась
Папка сплянти, мамка сплянти
Всё-равно мине гулянти не велянти
Вдруг раздался стук!
Я испужалася, к стенке прижалася
А это наш сосед — ПетрЕ
С папироскою во рте и дыренью на жопЕ
Говорит он значит мне
«Не хоньтицца ли вам проньтицца там,
где мельнинца круньтицца,липездричество сияет и фонтанчик шпиндиляет?»
Ночь была лунявая-лунявая
В небе звезды понатыркались
Сбоку — месяц пришпандорелся
И осталась я одна у растопертого окна.
Дубликаты не найдены
А ноч лунявая- лунявая
на небе зорак панатыкана
А сяжу зусим адна
Ля распахнутага вакна
А вунь мой миленьки идзе
У драпалитавым пальте
И з цыгарэтаю ва рте.
Дальше не помню, но могу вспомнить, если постараться.
А что, свою тему не создашь, раздуплист, твою, в качель?))
TVSources &id=’belarus` 24_d0′
У мну только вот это. И то, не факт, что воспроизводится в вашем регионе.
Вы шумите, шумите, Надо мною, березы, Колыхайтесь, ведите Свой напев вековой. А я лягу-прилягу Возле старой дороги.
Может не только я знаю журнал Рядяньску Жинку и Сябров))) С нужными поправками букв на русский.
Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове .
Взято за основу. По части плагиата — сумлеваюсь.
теорема эскобара по мне так
Перевод С. Маршака.
Краткое наставление по стихосложению с примерами
Дети с криком «Диарея!»
Второпях зовут отца.
Это вам пример хорея.
Ах, Александр Сергеич, вам бы
Не по балам водить жену,
А написать еще одну
Поэму, сочиняя ямбы.
Если поэт не по делу контактен,
Глушит с распутными девками водку,
То на листе, где использован дактиль,
Очень удобно нарезать селедку.
Неспешно ползут по шоссе черепахи,
Машины сбивая с асфальта в кювет.
Для гимна прекрасный размер амфибрахий,
А вот для стишков эротических — нет.
Мадригал сочиняя для дамы,
Для замужних, девиц и невест,
Применяем тогда завсегда мы
Стихотворный размер анапест.
Тщетно искал жеребец у себя ахиллесову пятку,
Но не нашел — совершенны четыре копыта.
Гордо вздохнул он и в даль по дороге пустился,
Топотом в ритме гекзаметра всю оглашая округу.
Советский поэт Бродский. Не Иосиф!
Сейчас когда говорят поэт Бродский, на ум сразу приходит одно-единственное имя и один-единственный образ. Но за полвека до знаменитого нобелевского лауреата был еще один поэт по фамилии Бродский. Талантливый, яркий и, к сожалению, быстро забытый одессит…
Представьте себе Одессу первых советских лет. Город буквально живет литературой. Там можно встретить Эдуарда Багрицкого и Исаака Бабеля. Там творят Валентин Катаев и Юрий Олеша. Там делают свои первые шаги на писательском поприще Ильф и Петров. Там обитают Константин Паустовский и Вера Инбер.
А еще там блистает Давид Бродский.
Для того, чтобы производить неизгладимое впечатление на каждого встречного у него были все данные.
Он был огромен, страшно толст и прожорлив. При этом обладал чудовищной силой — однажды в цирке откликнулся на вызов легендарного силача Ивана Поддубного, вышел на арену из зрительного зала и продержался против него целых две минуты. Удивленный Поддубный настойчиво советовал незнакомцу заняться профессиональной борьбой.
Еще у Бродского была фотографическая память, благодаря которой он постоянно сражал преподавателей. Чуть ли не всю русскую литературу знал наизусть — в любой момент мог начать цитировать огромными кусками.
А главное — он писал замечательные стихи со смелыми рифмами, яркими образами и свежей ритмикой. Правда, по большей части это были переводы зарубежных поэтов. Но переводы изумительные! Совершенно по-новому на русском языке зазвучали Шиллер и Гете, Виктор Гюго и Шарль Бодлер.
Именно Давиду Бродскому принадлежит первый советский перевод «Пьяного корабля» Артюра Рембо, который просто потряс отечественного читателя свободой владения словом.
Вот как пишет об этом Евгений Витковский в книге «У входа в лабиринт»:
«Летом 1929 года в «Литературной газете» появился первый полный советский перевод «Пьяного корабля», поразивший воображение современников непривычной красотой и упругостью стиха, полной свободой от оков буквализма (т. е. оригинала — это казалось достижением) и какой-то неслыханной яркостью. «Пьяный корабль» в переводе Давида Бродского восхитил читателей прежде всего пластикой, невозможной среди переводчиков Рембо в традиции символизма (у Сологуба, Анненского, Брюсова), так и у переводчиков, близких к «Центрифуге» (Бобров, Петников), даже у акмеистов (Гумилев). Четырехстопный анапест, почти еще не испробованный в качестве эквивалента французского двенадцатисложника, вызывающая красота рифмовки — примета «южной» школы! — и, кстати, столь же вызывающе близко к оригиналу переведенные две первые строфы (и, может быть, третья, хотя в ней уже «не все в порядке»), — все это подкупало. А четвертая строфа — это ли не образец замечательных русских стихов?!»
И сразу приведем вам ту самую четвертую строфу, которая восхитила Витковского:
Черт возьми! Это было триумфом погонь!
Девять суток, как девять кругов преисподней!
Я бы руганью встретил маячный огонь,
Если б он просиял мне во имя господне!
Давид Бродский прожил долгую жизнь по меркам того бурного и неспокойного времени. Он умер в 1966 году в возрасте 67 лет.
Однако все послевоенные десятилетия о поэте его коллеги старались не вспоминать. В литературной среде ходил слух о том, что это именно он доносил в НКВД на Осипа Мандельштама, с которым общался и в гостях у которого бывал.
Слух этот никакого подтверждения не имел и так его и не получил. Но, как говорится, осадочек остался. До сих пор о Давиде Бродском почти ничего не слышно — только подпись его можно встретить под разными переводами. Даже фотографии его к этой статье нам найти не удалось.
Источник