Лунное море вливается в уши

Джио Россо – цитаты и высказывания

Кафельный пол, на стенах трещины,
тусклый, мигающий свет.
Я буду любить тебя, даже если
даже если
тебя
нет.

Я одержим, и болен, и простыл,
в изгибе твоей шеи грею губы.
И те слова, что в общем-то, просты,
цепляются за стиснутые зубы.

Можно тебя на короткий вдох,
выдох, мурашек бег?
Время плести из мгновений-крох,
стряхивать с шапки снег.

Можно тебя приучить к себе
и приручить тебя?
Мнению, обществу и судьбе
бросить в лицо снаряд.
Делать лишь то, от чего в груди
будет пылать пожар,
юными, смелыми обойти
весь необъятный шар.

Даже если бы ты создана,
ветром,
пеплом,
порохом,
бурей в пустыне,
островом,
океаном,
планетой,
городом,
той, никогда не любившей меня —
я бы любил тебя.

А ты, дружище, ещё дитя,
не ровня тяжести вековой.
Запомни: всё на земле — пустяк,
пока ты жив и стоишь прямой.

И как теперь смотреть в твои глаза
покрытые янтарной рыжей крошкой?

Выпито лето одним глотком.
Август. Последний день.
Руки, испачканные песком,
к рыжим лучам воздень.

Лунное море вливается в уши:
«Слушай, мой мальчик, внимательно слушай —
Бог дал тебе совершенную душу,
не позволяй ее портить и рушить».

Тесно в пределах этого мира.
Ночью ты слышишь звуки прибоя.
Сквозь монолитные стены квартиры
в дом забирается лунное море.

Тучи на небе, но солнце в кармане,
звякает тихо медной монеткой.
Ты — заплутавший космический странник.
Звезды висят на рябиновых ветках.

Ты знаешь, Мэри,
есть истина в вине и теле,
религии и постели.
Но я отыскал в тебе. И пусть сегодня
другой одеяло грею,
но спят мои злые звери,
тебя видя в каждом сне.

И если когда-то,
спустя десять зим,
ты встретишь меня в толпе,
найдешь меня серым, безликим, пустым,
ушедшим в чужую тень,
схвати меня крепко,
сожми воротник,
встряхни меня за плечо,
скажи, что я трус, неудачник и псих,
брани меня горячо.
Заставь меня вспомнить
ночной океан,
рассветы, ромашки, джаз.
Прижми свои губы к холодным губам,
заставь меня вспомнить нас.

Вокруг отличнейший антураж:
промозглый ветер,
противный дождь.
И кожа щёк до того бела, что мнится,
тронешь — как лист прорвёшь.

Смотрящим на то,
как в костра дым и чад
врезаются мотыльки.
Горячим,
горящим,
влюблённым в тебя —
запомни меня таким.

Вот бы сломать все земные законы —
за горизонт, к Кассиопее.
Пусть ты один из миллионов.
Но миллионы тебя не заменят.

Музыка ветра в стеклах оконных.
Но исполнитель не виден, не слышен.

Даже если бы
ты не была
моей,
подневольной,
рабыней,
чей-то женой,
подарившей ему дочерей,
сыновей.
Обезумевшей,
слабой,
смертельно больной,
собиравшей в ладони искры огня —
я бы любил тебя.

Моя любовь умеет убивать.
Прости, что не сказал об этом раньше.
Когда вжимал в скрипучую кровать
и целовал покусанные пальцы.

Так замечательно быть для всех,
одним за всех,
за тебя — никто.
Ты отгоняешь, как муху, смех,
предпочитая лежать пластом.

А ты идешь, твой нос укутан в шарф,
и каблуки сбивают лёд с асфальта.
И я срываюсь вслед, ускорив шаг,
осатаневшей и голодной тварью.

Взлетают в небо дети птичьих стай.
Я был когда-то так же беззаботен.
Моя любовь умеет убивать.
Твоя — сжигать.
А значит, мы в расчете.

Моя любовь тягучая, как мёд,
и сладкая, и горькая, и злая.
Она тебя когда-нибудь убьет,
уже сейчас немного убивая.

Так съешь меня, и выпей, и сожги,
и расскажи об этом своим детям,
Что в прошлом был один такой дебил,
и он любил, и он же был в ответе
за зацелованную кожу век
и красные следы на голой шее.
Что это был ужасный человек,
похожий на затравленного зверя.

Сайт TOP100VK.COM НЕ собирает и НЕ хранит данные. Информация взята из открытых источников Википедия

Источник

Лунное море вливается в уши

Поэмбук – поэтическая социальная сеть. Стихи современников и классиков

Вы используете устаревший браузер. Пожалуйста обновите ваш браузер

Космическое

Восемь пятнадцать, обычное утро. Ты надеваешь наушники, кеды. Кто на работу, кто-то — на службу. Ты идешь в школу. /Так хочется лета/. Тучи на небе, но солнце в кармане, звякает тихо медной монеткой. Ты — заплутавший космический странник. Звезды висят на рябиновых ветках. В городе N дожди и туманы. Снова синоптики врут про погоду. Ты в лабиринте из лжи и обмана. Есть свет и тьма, но нет мастера Йоды. Кот напевает блюз на балконе, тихо крадутся сильфы по крышам. Музыка ветра в стеклах оконных. Но исполнитель не виден, не слышен. Стаи прохожих — нашествие зомби. »Где Ваше детство, мистер в двубортном?»
Ты в лабиринте. Но все же свободен. /Взять бы рюкзак, да отправится в Портленд/.
Десять ноль две. Счет идет на минуты. Алгебра, цифры. Рисунки в тетрадке. Рядом — Том Сойер, зевает все утро. Джек у окна жует шоколадку. Ты не герой, не солдат и не рыцарь. Лишь младший сын Веги и Альтаира. Как только вздумалось им пожениться? Встречи раз в год и дележка квартиры. Ты проживаешь на Альфа-Центавре (дом двадцать Б, квартира двенадцать). В городе N воздух отравлен. Мелко дрожат занемевшие пальцы. Мимо бегут Питер Пэны и Венди. Ты — НЛО, непонятный и лишний. Кинешь записку в бутыль из-под бренди: »Немо, ответь! Как прием? Меня слышно?»
Три часа дня. Выбегаешь из школы, спешно рюкзак закинув за спину. Вновь лабиринт. Пьешь холодную колу, мятной жвачки тянешь резину. Город пугает, скалится волком, путает карты, провалены квесты. К Альфа-Центавре — три остановки. Лучше пешком, в троллейбусах тесно.
Тесно в пределах этого мира. Ночью ты слышишь звуки прибоя. Сквозь монолитные стены квартиры, в дом забирается лунное море. Лунные камни вместо брелоков, двадцать ступеней — и выход на крышу. Кто же домой после уроков? Город внизу. Поднимаешься выше. Ты одинок, ты не влился в систему. Пусть. У системы свои заморочки. Вырастешь, вызубришь все теоремы, над буквой i расставишь все точки. Из лабиринта нет выхода, знаешь? Твой лабиринт находится в сердце. Стены не рухнут, пока не взломаешь, и не откроешь последнюю дверцу.
Семь сорок три, забегаешь в квартиру. Гулко от стен отлетает: »я дома!» Где-то внутри сумасшедшего мира, слышится скрежет стальных шестеренок. Ужин из пачки — всего понемногу. Пишешь на мэйл Альтаиру и Веге: »вы выбирали мне путь и дорогу. Баста. Отныне — я сам все сумею.»
Лунное море вливается в уши. »Слушай, мой мальчик, внимательно слушай: Бог дал тебе совершенную душу, не позволяй ее портить и рушить.»
Вот бы сломать все земные законы — за горизонт, к Кассиопее. Пусть ты один из миллионов. Но ни один тебя не заменит.
Двадцать три десять. Искры в ладонях, пляшут на самых кончиках пальцев. Аврора сидит на небесном балконе, звездный узор вышивает на пяльцах. Воют за стенами волки и банши. Мчится по небу ночь в колеснице.
Спи, завтра встать придется пораньше. Твой звездолет улетает в семь тридцать.

Источник

Лунное море вливается в уши

Стихи.Джио Россо

Мы цепляемся за музыку, стихи, цитаты, литературу, искусство потому что не хотим быть одни. так же стихи этого замечательного автора можете найти в группе ВК «Джио Россо»💛

Жалоба на историю

Восемь пятнадцать, обычное утро.
Ты надеваешь наушники, кеды.
Кто на работу, кто-то - на службу.
Ты идешь в школу, так хочется лета.
Тучи на небе, но солнце в кармане,
звякает тихо медной монеткой.
Ты - заплутавший космический странник.
Звезды висят на рябиновых ветках.
 
В городе N дожди и туманы,
снова синоптики врут про погоду.
Ты в лабиринте из лжи и обмана.
Есть свет и тьма, но нет мастера Йоды.
Кот напевает блюз на балконе,
тихо крадутся сильфы по крышам.
Музыка ветра в стеклах оконных.
Но исполнитель не виден, не слышен.
Стаи прохожих - нашествие зомби.
''Где Ваше детство, мистер в двубортном?''
 
Ты в лабиринте. Но все же свободен.
(Взять бы рюкзак, да отправиться в Портленд).
 
Десять ноль две. Счет идет на минуты.
Алгебра, цифры. Рисунки в тетрадке.
Рядом - Том Сойер, зевает все утро.
Джек у окна жует шоколадку.
Ты не герой, не солдат, и не рыцарь,
лишь младший сын Веги и Альтаира.
Как только вздумалось им пожениться?
Встречи раз в год и дележка квартиры.
Ты проживаешь на Альфе Центавра,
(дом двадцать Б, квартира двенадцать).
В городе N сизый воздух отравлен.
Мелко дрожат занемевшие пальцы.
Мимо бегут Питер Пэны и Венди.
Ты - НЛО, непонятный и лишний.
Кинешь записку в бутыль из-под бренди:
''Немо, ответь! Как прием? Меня слышно?"
 
Три часа дня. Выбегаешь из школы,
спешно рюкзак закинув за спину.
Вновь лабиринт. Пьешь холодную колу,
мятной жвачки тянешь резину.
Город пугает, скалится волком,
путает карты, провалены квесты.
К Альфе Центавра - три остановки.
Лучше пешком, в троллейбусах тесно.
 
Тесно в пределах этого мира.
Ночью ты слышишь звуки прибоя.
Сквозь монолитные стены квартиры
в дом забирается лунное море.
Лунные камни вместо брелоков,
двадцать ступеней - и выход на крышу.
Кто же домой после уроков?
Город внизу. Поднимаешься выше.
 
Ты одинок, ты не влился в систему.
Пусть. У системы свои заморочки.
Вырастешь, вызубришь все теоремы,
над буквой i расставишь все точки.
Из лабиринта нет выхода, знаешь?
Твой лабиринт находится в сердце.
Стены не рухнут, пока не взломаешь
и не откроешь последнюю дверцу.
 
Семь сорок три, забегаешь в квартиру.
Гулко от стен отлетает: ''я дома!''
Где-то внутри сумасшедшего мира
слышится скрежет стальных шестеренок.
Ужин из пачки - всего понемногу.
Пишешь на мэйл Альтаиру и Веге:
''вы выбирали мне путь и дорогу.
Баста. Отныне - я сам все сумею''.
 
Лунное море вливается в уши:
''слушай, мой мальчик, внимательно слушай -
Бог дал тебе совершенную душу,
не позволяй ее портить и рушить''.
 
Вот бы сломать все земные законы -
за горизонт, к Кассиопее.
Пусть ты один из миллионов.
Но миллионы тебя не заменят.
 
Двадцать три десять. Искры в ладонях,
пляшут на самых кончиках пальцев.
Аврора сидит на небесном балконе,
звездный узор вышивает на пяльцах.
Воют за стенами волки и баньши.
Мчится по небу ночь в колеснице.
 
Спи, завтра встать придется пораньше.
Твой звездолет улетает в семь тридцать.
 

Источник

Джио Россо

Лунное море вливается в уши:
«Слушай, мой мальчик, внимательно слушай —
Бог дал тебе совершенную душу,
не позволяй ее портить и рушить».

А ты идешь, твой нос укутан в шарф,
и каблуки сбивают лёд с асфальта.
И я срываюсь вслед, ускорив шаг,
осатаневшей и голодной тварью.

Взлетают в небо дети птичьих стай.
Я был когда-то так же беззаботен.
Моя любовь умеет убивать.
Твоя — сжигать.
А значит, мы в расчете.

Выпито лето одним глотком.
Август. Последний день.
Руки, испачканные песком,
к рыжим лучам воздень.

Вот бы сломать все земные законы —
за горизонт, к Кассиопее.
Пусть ты один из миллионов.
Но миллионы тебя не заменят.

Моя любовь тягучая, как мёд,
и сладкая, и горькая, и злая.
Она тебя когда-нибудь убьет,
уже сейчас немного убивая.

Тесно в пределах этого мира.
Ночью ты слышишь звуки прибоя.
Сквозь монолитные стены квартиры
в дом забирается лунное море.

Я одержим, и болен, и простыл,
в изгибе твоей шеи грею губы.
И те слова, что в общем-то, просты,
цепляются за стиснутые зубы.

Даже если бы
ты не была
моей,
подневольной,
рабыней,
чей-то женой,
подарившей ему дочерей,
сыновей.
Обезумевшей,
слабой,
смертельно больной,
собиравшей в ладони искры огня —
я бы любил тебя.

Моя любовь умеет убивать.
Прости, что не сказал об этом раньше.
Когда вжимал в скрипучую кровать
и целовал покусанные пальцы.

Так съешь меня, и выпей, и сожги,
и расскажи об этом своим детям,
Что в прошлом был один такой дебил,
и он любил, и он же был в ответе
за зацелованную кожу век
и красные следы на голой шее.
Что это был ужасный человек,
похожий на затравленного зверя.

И если когда-то,
спустя десять зим,
ты встретишь меня в толпе,
найдешь меня серым, безликим, пустым,
ушедшим в чужую тень,
схвати меня крепко,
сожми воротник,
встряхни меня за плечо,
скажи, что я трус, неудачник и псих,
брани меня горячо.
Заставь меня вспомнить
ночной океан,
рассветы, ромашки, джаз.
Прижми свои губы к холодным губам,
заставь меня вспомнить нас.

Источник