Картины девушка у фонтана

Загадочная история вечно печальной «Девушки с кувшином»

Вот и наступил этот день — символ нашего города , наша «царскосельская муза» , обожаемая всеми » Девушка с кувшином» благополучно пережила своё очередное суровое зимнее заключение и снова радует глаза всех прохожих и отдыхающих в нашем Екатерининском парке, угощая жаждущих своей холодной ключевой водой. Это верный признак того, что пришла настоящая Весна! Каждый раз, когда я «захожу к ней в гости» испить водицы, для меня это «Возрождение Чистой Ключевой Водой» . Сегодня же с нами к источнику «пришёл» и Михаил Иванович Глинка. Как говаривал Кот Бегемот: » Маэстро, врежьте марш!»

🔷 Итак, кто же она такая?

История появления этой скорбящей, загадочной, вечно печальной «девушки» в нашем царскосельском саду весьма таинственна. Возможно кто-то будет настаивать, что это чуть ли не крестьянка Перетта из басни Жана Лафонтена «Молочница». Мне же по душе более романтичная история. Внимайте же!

В начале 19-го века император Александр I задумал к 100-летию Царского Села облагородить и благоустроить ту часть царскосельского сада, где сейчас находится Гранитная терраса с видовой площадкой, населённой мифологическими персонажами, с которой открывается красивейший вид на Большой Царскосельский пруд . В ходе работ на склоне, который и ведёт к пруду, обнаружили родник. Перепад уровня земли составлял более 2 метров. Вот тут у испанского, а к этому времени уже российского инженера-механика Августина Бетанкура ( кстати, это при его активном участии в 1832г. на Дворцовой площади была установлена Александровская колонна!) и родилась идея вблизи Большого пруда соорудить фонтан .

Вот тут и вплетается в моё повествование мистицизм, романтизм и тайна. Император Александр Павлович был женат на Елизавете Алексеевне, у которой «лицо было ангельски кротким, греческий профиль, большие голубые глаза, белокурые волосы, а талия тонкая, как у нимфы» . У венценосной четы весной 1799г. родилась дочь Мария, которая в годовалом возрасте умерла. В конце 1806г. императрица снова родила дочь Елизавету, которую так же постигла печальная участь. Горе матери было безутешным! Возможно это и повлияло на решение императора «увековечить» печальный образ в бронзе той, кто являлся хозяйкой царскосельского сада и красота которой не оставляла безразличными художников и скульпторов тех лет. Посмотрите, какое сходство!

Идею «усадить» девушку на своеобразный «гром-камень» почерпнули у почившей в бозе бабки Александра I Екатерины II. Помните, как она поставила на «гром-камень» Медный Всадник? Меньше чем за год нашли подходящий гранитный камень, обтесали его до нужных размеров пьедестала и просверлили в нём «водовод».

Придворный скульптор Павел Петрович Соколов (1764 — 1835) изваял самый настоящий шедевр. Присмотритесь! На камне сидит женщина, только что превратившаяся в статую, от которой глаз не отвесть! Она завораживает и не отпускает! А какая поза! Удивляет и то, как Соколов естественно «усадил» свою босоногую красавицу в ниспадающей греческой тунике, на выступ камня, где ей и суждено было отныне «грустить». Как же всё гармонично!

В этом месте позвольте мне ещё чуток подпустить мистицизма и тайн! Греческая туника девушки и греческий профиль императрицы — не намёк ли это? А Перетта то была француженкой! Дааа. есть о чём подумать.

Все работы удалось завершить как раз к лету 1810 года, отметив таким образом 100-летие Царского Села. Но было и одно но. Отлить из бронзы статую удалось только к лету 1816 года. Литьё производили в Санкт-Петербурге в мастерской Императорской Академии художеств. До этого времени на «гром-камне» восседала «девушка» из гипса, которая до сих пор сохранилась и её можно видеть в Русском музее.

Перед самой оккупацией Пушкина 1941-44 годов, бронзовую статую закопали здесь же в саду, что к великой радости и спасло её. Уже к лету 45-го «Девушка» вернулась на своё историческое место, а фонтан с кувшином запустили в 1947-м. С тех пор, как говорил Александр Сергеевич, и «не зарастает к ней народная тропа»! Справедливости ради надо упомянуть, что в 1990 году оригинальную скульптуру, как особо ценную, перенесли на сохранность в Екатерининский музей, а в парке вот уж почти как 30 лет «сидит» её точная копия.

«Девушка» была музой для многих поэтов и художников. Ей посвящали свои стихи Пушкин, Ахматова, Анненский! Анна Андреевна умудрилась даже «приревновать» деву к Пушкину. Вот какие страсти разыгрывались на этом удивительном месте, позволяющем поэтам выказывать своё восхищение! Прямо второй genio loci!

Я очень люблю возвращаться сюда снова и снова! И каждый новый раз как первый! Главное — не забывайте загадать и потереть ей ножку , и вы обязательно к ней вернётесь! Точно вам говорю!

А вот так 18 апреля при всём честном народе мы «пробуждали» ото сна нашу Царскосельскую Музу.

Репортажи об этом событии дадут телеканалы «Мир» ,»ТВЦ» и я, ваш виртуальный гид по Царскому Селу — Мэри М.

Источник

Лавиния Фонтана.

Portrait of Ginevra Aldrovandi Hercolani

Cтиль: Маньеризм (Позднее Возрождение)

Portrait of a Noblewoman

Cтиль: Маньеризм (Позднее Возрождение)

Именно Просперо поощрял в дочери интерес к живописи, — в противном случае она вообще не смогла бы ею заниматься. Из немногих художниц эпохи Ренессанса, чьи имена нам известны сегодня, большинство обучались именно под руководством отцов. И Лавиния Фонтана не была исключением. Её родитель позаботился, чтобы помимо рисования дочь получила академическое образование. Известно, что Фонтана играла на спинете (род маленького клавикорда) и читала по-латыни.

Portrait of a Couple

Cтиль: Маньеризм (Позднее Возрождение)

Просперо же приложил руку и к замужеству дочери. Как отмечает арт-историк Кэролайн Мёрфи, «он понимал, что для того, чтобы женщина могла работать публично, без прикрытия в виде аристократического двора или монастыря, чтобы она могла достичь почётного статуса, ей требовался муж…». Семья Фонтана была небогатой, а Просперо видел в дочери большой потенциал и не хотел, чтобы она уходила из семьи, поскольку опасался потерять возможные доходы.

Портрет девочки, ок. 1580-1583

Это представляло большую проблему, поскольку традиционно женщины Болоньи после заключения брака переезжали в дом своего супруга. Отчасти по настоянию отца Лавиния вышла замуж за его ученика, которого звали Джан Паоло Заппи (иногда встречается написание Фаппи). Он согласился переехать в дом Просперо Фонтаны, чтобы не разбивать семью и позволить своей жене продолжать обучение под началом её отца.

Portrait of Gerolamo Mercuriale

Cтиль: Маньеризм (Позднее Возрождение)

Портрет сенатора Орсини, 1614

Рисовала в основном портреты, которые были типичным предметом для живописцев женщин, и картины на религиозные и мифологические темы, которые иногда включали женские фигуры. В течение 20 лет, начиная с 1580-х, Лавиния была портретистом и достигла самой большой известности, как автор портретов дам высшего общества Болоньи. Ее стиль комбинирует осторожное внимание к деталям одежды и драгоценностей с пониманием индивидуальности изображаемого. Рисовала она также многих важных особ, преподававших в Университете Болоньи.

Apollo and the Muses (Parnassus)

Дата: c.1598 — 1600; Italy

Cтиль: Маньеризм (Позднее Возрождение)

Жанр: мифологическая живопись

Фонтана имела большой успех, ее картины были известны во всей Италии. Тем самым она стала первой женщиной из Болоньи, которая достигла популярности во всей стране.Будучи набожной католичкой, Фонтана родила 11 детей, большинство из которых — в начале брака (но лишь трое из них пережили свою мать).

Семейный портрет, 1580-е, полагаю

В стиле и в одежде художница следовала религиозным предписаниям и даже нашла решение для конфликта между своей карьерой и церковными канонами. Лавиния говорила, что изучает «ценность культуры для женщин при условии, что она соответствует нормам». Лавиния была очень плодовитой художницей, несмотря на то, что являлась многодетной матерью. Она нарисовала 135 картин.

Portrait of Five Women with a Dog and a Parrot

Cтиль: Маньеризм (Позднее Возрождение)

Многие её ранние картины были подарены или проданы по очень низким ценам. Эта рекламная стратегия, разработанная её отцом, имела успех: в 1584 году художница получила несколько крупных заказов от церкви. Как отмечает Кэролайн Мёрфи, отцовский трюк имел неожиданное влияние на успех дочери: «В продвижении карьеры Лавинии Фонтаны как художницы, конкурирующей с мужчинами, сыграли роль её замужний статус, эрудиция, академическое образование и изначально скромные цены на работы. Поэтому к середине 1580-х годов её растущая репутация, расширяющиеся социальные связи и самопредставление как дворянки привлекли ещё одну — и более богатую — клиентуру. Она стала выдающимся портретистом элиты болонского общества».

The Adoration of the Magi

Cтиль: Маньеризм (Позднее Возрождение)

В возрасте 25 лет Лавиния Когда к Лавинии пришла известность, ДЖан Паоло, поборов свои профессиональные амбиции, стал управлять их домашним хозяйством и помогать жене в творчествеЛавиния Фонтана была приглашена Римским папой Клементом VIII в Рим, где написала картину «Мученичество святого Петра» для церкви Сан Паоло Фьори. В 1604 году она вновь приезжает в Рим и становится официальной художницей-портретисткой в суде Римского папы Павла V. Здесь Лавиния Фонтана добилась многих почестей.

Явление Христа Магдалине, ок. 1581

В 1611 году скульптор и архитектор Феличе Антонио Казони преподнес ей бронзовый медальон с ее портретом.

Лавиния является первой женщиной, которая была избрана в римскую Академию. Фактически, Фонтана расценена, как первая женщина в Западной Европе, которая сделала профессиональную карьеру как художник, работающий вне женского монастыря, наравне с коллегами-мужчинами.

Её крупнейшая работа — алтарный образ «Мученичество Святого Стефана» (1604) для церкви Сан-Паоло фуори ле Мура

Лавиния Фонтана работала в тех же областях, что и её соперники-мужчины, не нашедшие покровительства при дворах и монастырях. Но вряд ли она достигла бы такого положения без поддержки отца. Просперо Фонтана был известным в Болонье художником, и именно он поощрял в дочери интерес к живописи — в противном случае она вообще не смогла бы ею заниматься.

Лавиния Фонтана, «Автопортрет с клавикордом и служанкой» (1577). Академия святого Луки, Рим

Лавиния Фонтана училась не только живописи. Она получила также академическое образование. Известно,что художница играла на спинете (род маленького клавикорда) и читала по-латыни. Перед тем, как выйти замуж,она написала «Автопортрет с клавикордом и служанкой», на котором представила себя одновременно и как изысканную даму,и как профессионального живописца. Первую ипостась подчёркивают наряд Лавинии, музыкальный инструмент и служанка с нотами в руках,а вторую — мольберт у окна.

Святое семейство со святыми, 1578

Юдифь с головой Олоферна

XVII век, 175.9×134.1 см

Портрет Антониетты Гонсалес

Бьянка дели Утили Мазелли и её шестеро детей

1600-е , 99×133.5 см

Юдифь и Олоферн

Одевающаяся Минерва. 1613. Галерея Боргезе, Рим

Ранний стиль Лавинии Фонтаны очень напоминал отцовский, но постепенно она переняла манеру Караваджо, добавив насыщенную квазивенецианскую колористику. Помимо портретов и других картин художница писала также небольшие произведения на медных пластинах, которые пользовались популярностью в качестве папских и дипломатических подарков.

Portrait of a Lady of the Court

Некоторые её дорогостоящие картины позже были ошибочно приписаны Гвидо Рени. Например, это «Венера», «Богородица, поднимающая вуаль над спящим младенцем Христом» и «Визит царицы Савской к царю Соломону». Автопортрет Лавинии до замужества — а в юности она, как говорили, была очень красива — принадлежал графу Заппи из Имолы, родственником которого был её супруг. На этой картине Фонтана представила себя в двух ипостасях — как изысканную даму и как профессионального художника. Такое сопоставление было распространено среди её коллег-женщин в XVI веке.

Venus and Cupid

Оригинальное название: Venere e Cupido

Cтиль: Маньеризм (Позднее Возрождение)

Св. Франциск из Паолы, благословляющий сына Луизы Савойской, 1590

По документам историкам известны более ста работ Лавинии Фонтаны, но на данный момент обнаружены лишь 32 подписанных и датированных произведения. Существует ещё 25 картин, которые с высокой степенью вероятности могут быть приписаны художнице. Таким образом, её наследие может считаться самым обширным среди всех женщин-живописцев до 1700 года.

Cantaro M.T. Lavinia Fontana, bolognese: «pittora singolare, » 1552—1614. Milano: Jandi Sapi, 1989

Chadwick W. Women, Art, and Society. Lindon: Thames and Hudson, 1990

Grieco S.F.M., Johnson G.A. Picturing women in Renaissance and Baroque Italy. Cambridge; New York : Cambridge UP, 1997

Murphy C. Lavinia Fontana: a painter and her patrons in sixteenth-century Bologna. New Haven : Yale University Press, 2003

Hawes L. The vanishing point: a story of Lavinia Fontana: a novel. Boston: Houghton Mifflin, 2004

Источник