Государства бассейна ла платы

Южная Америка: Ла-платская низменность

Лаплатская низменность – низменность в Южной Америке. На её территории расположены Парагвай и Уругвай, юго-восток Боливии, юг Бразилии и север Аргентины.

Где находится Ла-платская низменность?

В центре Южной Америки от Анд до Бразильского плоскогорья с запада на восток, от Аргентины до Бразилии с юга на север расположилась Ла-плата. Ее протяженность – около 2300 км, а ширина составляет около 900 км. В среднем территория Ла-платы лежит на отметке 200 м над уровнем моря.

В географии данную низменность принято делить на три участка, в зависимости от рельефа и климата. Так, Гран Чако – западная область Ла-платской низменности. Здесь есть возвышенности, ближе к Андам. Климат мало приятный: жаркий и влажный, субтропический. Характерны солончаки и сухие русла. Восточная граница Гран Чако проходит по реке Парагвай. Часть Ла-платской низменности, расположенная вблизи Бразильского плоскогорья, называется Пантанал. Это обширная заболоченная территория (пожалуй, одно из самых больших болот в мире), возникшая из-за разлива реки Парагвай. Здесь создан охраняемый ЮНЕСКО заповедник. Это связано с распространением на данной территории уникальных представителей фауны и флоры: броненосца, муравьеда, анаконды, кувшинки, папоротника и других. Ла-платская низменность в южной части носит название Пампа/Пампасы. С восточной стороны Пампа омывается Атлантическим океаном, с западной – ограничивается Андами. Это место с плодородными землями, которыми активно пользуются страны Ла-платской низменности (в первую очередь Аргентина) в сельскохозяйственных целях.

Какие именно страны расположены на Ла-платской низменности?

Странами, которые расположены на Ла-платской низменности, являются Уругвай и Парагвай. Также к данной области относятся юго-восточная часть Боливии, южная территория Бразилии, север Аргентины. Все перечисленные государства активно пользуются природными ресурсами, которые им дает Ла-платская низменность. Земли Пампы, относящиеся к Уругваю и Аргентине, на 90% используются под сельское хозяйство: экспортное животноводство, рис, тростник, кукуруза, пшеница. Небольшая территория Пампы и значительная часть Гран Чако используется Парагваем для выращивания сои, тростника, хлопка. Ла-плата охватывает и территорию Бразилии – это большая часть Пантанала – Национального парка. Гран Чако касается Боливийской земли, здесь расположена провинция под названием Гран Чако. Эта область, где несколько лет назад были найдены запасы нефти. На юге крупнейшей провинции в Боливии Санта-Крус создан Каа-Ия-дель-Гран-Чако – Национальный парк.

Климат

Для всей области характерен мягкий субтропический климат, но в различных ее частях имеются довольно большие различия в количестве выпадающих осадков. На большей части территории осадки равномерно распределяются в течение года и почти

никогда не бывает засух. Но на юго-западе годовые суммы осадков уменьшаются и распределение их по сезонам становится менее равномерным. На территории Уругвая выпадает около 2000 мм осадков, в междуречье Уругвая и Параны – примерно столько же, по берегам Ла-Платы – 1000 мм, а еще западнее количество осадков снижается до 500 мм, при этом на юго-западе области проявляется сезонность в распределении осадков, выпадение их очень неравномерно в течение года и сильно колеблется из года в год.

Максимум осадков во всей области приходится на лето. Осадки приносятся северо-восточными ветрами, зимой они бывают связаны с циклонической деятельностью на полярном фронте. По направлению к западу наблюдается не только уменьшение осадков, но и общее увеличение континентальности климата. Лето во всей области очень жаркое, в северных частях средние температуры самого жаркого месяца достигают 27°, а в южных – 23–24°. Максимальные температуры везде очень велики, в междуречье Уругвая и Параны и на западе они достигают 45°.

Часто дуют горячие влажные северные ветры, усиливающие летнюю жару. Средние зимние температуры везде положительны, но по всей области иногда бывают морозы. В междуречье средние июльские температуры достигают 15°, во Влажной Пампе 7–9°, на западе – 6–10°. Морозы к востоку от р. Уругвай и в междуречье очень редки, но во Влажной Пампе уже возможны падения температур до –10°. Зимой обычно дует холодный южный ветер «памперо», поднимающий массы пыли, так как снежного покрова не бывает; снег выпадает крайне редко и быстро тает. Таким образом, хотя в области и существуют различия между летом и зимой, но они не настолько значительны, как в умеренных широтах, и не препятствуют развитию растительного покрова и сельскохозяйственным работам в течение круглого года.

Восточная часть области – плато Уругвая и междуречье – орошены достаточно хорошо. Там протекают многочисленные полноводные притоки рек Параны и Уругвая. Но уже во Влажной Пампе рек мало, и она пересекается только незначительными водотоками, стекающими с Прекордильер или южных сьерр. К западу количество водотоков резко сокращается, там преобладают небольшие временные речки, имеющие водоток обычно только в периоды сильных ливней, много соленых озер, часто бывают засоленными и поверхностные горизонты грунтовых вод. По всей Пампе хорошая питьевая вода добывается из глубоких колодцев.

Растительность

В соответствии с уменьшением годовых сумм осадков изменяются растительность и почвы. На юге Бразилии и в Уругвае в растительном покрове большую роль играют леса. Обычно они приурочены к речным долинам, но местами выходят и на водоразделы, занимая участки с красноземными почвами. Леса состоят преимущественно из вечнозеленых древесных пород и по обилию лиан и густоте напоминают тропические. В их составе преобладают араукарии и бамбуки, среди кустарников распространен парагвайский чай. Участки лесов сменяются на водоразделах открытыми пространствами с густым покровом из высоких злаков.

На затопляемых участках, особенно в междуречье Уругвая и Параны, большие площади заняты болотной растительностью. Во многих местах еще сохранились густые заросли камышей и тростников, среди которых видны участки водной поверхности, заросшие кувшинкой (Victoria cruciana) и различными водорослями.

По направлению к юго-западу злаковая растительность совершенно вытесняет древесную, и уже на территории Влажной Пампы леса полностью отсутствуют. В прошлом здесь доминировали злаки из родов Stipa, Melica, Aristida.

Животный мир

Значительно изменился также животный мир, в составе которого было много копытных животных и крупных степных птиц. Зато появилось большое количество различных грызунов. В болотистых зарослях междуречья и по берегам лагун Атлантического побережья гнездятся фламинго, цапли, чибисы.

Население и экологические проблемы

Господствующие растительные формации – субтропическая степь и лесостепь – почти везде уступили место культурной растительности, так как Пампа относится к наиболее густонаселенным и освоенным районам Южноамериканского континента.

Пампа – одна из наиболее густонаселенных и освоенных областей Южной Америки. Особенно это характерно для районов, прилегающих к Ла-Плате, где расположены крупные города и почти все земли распаханы. Возможно, что в прошлом большие площади там были заняты древесной и кустарниковой растительностью, но теперь она бесследно исчезла. Ее сменили сады, огороды и бескрайние поля пшеницы и кукурузы. В настоящее время в Аргентине все более широкое распространение получают трансгенные сельскохозяйственные культуры, в частности, кукуруза и подсолнечник. По направлению к западу населенных пунктов становится все меньше, а распаханные земли уступают место пастбищам и неосвоенным участкам.

Использование территорий

Лаплатская низменность на протяжении многих веков распахивалась, поэтому коренного растительного покрова здесь не осталось. Ландшафт территории полностью видоизменен. Переход от лета к зиме в данной местности незначительный. Этот благоприятный момент дает возможность на протяжении всего года использовать земли для сельского хозяйства. Наиболее естественно орошенной считается восточная часть региона. Этому способствуют реки Парана, Уругвай и их многочисленные притоки. На западе Лаплатская низменность более сухая. Количество водных потоков здесь значительно меньше, и они имеют сезонный характер.

Источник

Исследование бассейна Ла-Платы

Иезуиты и паулисты

Все без исключения историки землеведения XIX в. — и ка­толики, и протестанты, и буржуазные либералы — единодушно отмечают, что в деле покорения индейцев, живших на нижней Паране, на Парагвае и в степях и «светлых лесах» Гран-Чако, католическое духовенство достигло гораздо больших результа­тов, чем военные отряды. Эта «духовная сила» состояла из мис­сионеров-иезуитов. «В течение двух веков они с непоколебимым упорством и с полной верой в свои методы работали над учре­ждением своего теократического общества» (Цитаты здесь и ниже из кн.: Э. Реклю. Земля и люди, т. 19. гл. 3). Но в Бразилии им приходилось бороться с такими политическими препятст­виями, которых они не встречали ни в Испанской Америке, ни во Французской Канаде, где ставили перед собой такую же цель. А в результате не только их дело в Южной Америке погибло, но и нанесен был страшный удар по самому иезуит­скому ордену, причем инициатива этого удара исходила из столицы реакционнейшего католического государства — Лисса­бона.

«Парализовали энергию португальских иезуитов козни со стороны единомышленников, светских колонистов, солдат, мона­хов других орденов и белого духовенства — со стороны людей, которые массами притекали из Европы, гонимые страстью к приключениям, славе и богатству или просто подчиняясь при­казу властей. Сама деятельность иезуитов шла вразрез с це­лями эмигрантов, ставя их в недружелюбные отношения к этим последним…»

Действительно, иезуиты обращали индейцев в христианство, опираясь, в частности, на указ папы Павла III 1537 г., которым индейцы официально признавались «настоящими людьми, спо­собными исповедовать католическую религию и воспринимать таинства». Тем не менее большинство церковников отказывали им в причастии, мотивируя этот отказ «их прирожденною ту­постью, невежеством и злобой» (М. Добрицхоффер). Бразиль­ские плантатору организовывали банды (бандейры), чтобы захватывать в плен и обращать в рабство целые индейские племена, так как африканские рабы стоили дорого.

Иезуитов, группировавших индейцев в христианские общи­ны, членов которых по действовавшим тогда португальским законам нельзя было обращать в рабство, бразильские планта-торы-паулисты считали посягателями на колониальное до­стояние и от них всеми силами старались оттягать эту рабочую силу. Иезуитов паулисты ненавидели так же, как «чужаков» (форастейрус), к которым они причисляли, как мы знаем, не только иностранцев в прямом смысле этого слова, но и выход­цев из других бразильских колоний — из Баии, Пернамбуку и т. д. Впрочем, иезуиты по самой своей организации оправды­вали обвинение в том, что они являются «иностранцами», так как члены этого ордена считали себя сынами католической, то есть вселенской, церкви, а не подданными того или другого государства, в том числе Португалии, хотя бы и роди­лись там. Они не признавали раздела Америки на испанскую и португальскую зоны и, не считаясь с демаркационной линией 1494 г., действовали одинаково по обе стороны от нее. Иезуи­тов ненавидели как опаснейших конкурентов их «братья по оружию» — монахи других орденов и белое духовенство. Стано­вясь всегда на сторону паулистов и северных охотников за рабами, францисканцы, доминиканцы и прочие «фради» и «падри» («братья» и «отцы», то есть монахи и священники) разжигали ненависть к иезуитам со стороны мирян, изгоняли иезуитов из церквей вместе с их индейской паствой и благо­словляли превращение индейцев в фактических рабов.

Когда же иезуитам в конце концов удалось, несмотря на все помехи, организовать между средней Параной и средним Уру­гваем свое теократическое подобие государства, «…их против­ники вообразили, что труд иезуитов принес им груды золота, и со всех сторон загремел против них голос ненависти…» Конеч­но, богатство иезуитских миссий, вокруг которых были собраны в общей сложности сотни тысяч индейцев-земледельцев, было сознательно сильно преувеличено их врагами. Но это историче­ский факт, что иезуитам удалось заставить работать на план­тациях специальных культур и на хлебных полях под своим надзором индейцев тех племен, которые предпочитали лучше умереть, чем работать на светских плантаторов.

Первые иезуиты прибыли в Баию в 1549 г. вместе со свет­скими основателями колонии. Поселились они близ побережья среди приморских индейцев. Они развивали свою деятельность с севера на юг, вдоль берегов реки Сан-Франсиску до запад­ных границ провинции Сан-Паулу. Индейские христианские общины, организованные иезуитами вокруг их миссий, возни­кали с поразительной быстротой на восточной полосе Бразиль­ского нагорья, главным образом в верхнем бассейне Параны — в области, расположенной по обе стороны демаркационной линии 1494 г.

Иезуиты в бассейне Параны

Для обращения в христианство индейцев Юго-Восточной Бразилии глава местных иезуитов послал в 90-х годах XVI в. пятерых членов ордена, в том числе португальца Ортегу и шот­ландца Филдса. Они несколько лет объезжали леса и саванны в бассейнах Паранапанемы и других притоков верхней Параны и распространяли христианство среди гуарани. Им удалось ос­новать там две миссионерские станции и в районе Гуайры окре­стить тысячи гуарани. Этот успех побудил испанское правительство в 1609 г. формально передать иезуитскому ордену «разрешение вопроса об индейцах Ла-Платы»: им предоставля­лась вся духовная и светская власть, и вместе с тем испанцам-мирянам запрещалось под угрозой сурового наказания прони­кать на территории, управляемые иезуитами. Новые миссии, однако, должны были учреждаться не на «тьерра де пас» (мир­ной земле), то есть не во владениях колонистов, а на «тьерра де герра» (военной земле) — на территории, еще не завоеванной, где не было ни одного испанского поселка. Так на бумаге при­мирялись враждующие стороны: для иезуитов открывалось ши­рокое поле деятельности, а светские колонисты не терпели ника­кого ущерба. «Конкиста эспиритуаль» (духовное завоевание) этим указом признавалась единственно законным средством фактического расширения границ испанской территории. Для покорения индейцев организуется не линия военных фортов, требующих больших расходов со стороны властей, а линия иезуитских миссий, содержащаяся за счет ордена, который вдо­бавок вносит короне определенную плату за каждую обращен­ную в христианство душу. «Излишне доказывать всю выгод­ность этой системы для правительства», — говорит историк ордена Бемер (Цитаты здесь и ниже по кн.: Г. Бемер. Иезуиты. М, 1913). «Излишне доказывать всю выгодность этой системы для самих иезуитов»,—.говорили уже тогда и говорят до настоящего времени многочисленные враги иезуитов всех христианских вероисповеданий, в том числе и католики.

В 1610 г. была основана первая редукция или, как гово­рят теперь в Америке и Африке, «резервация», а точнее, кон­центрационный лагерь для индейцев, только не обнесенный ко­лючей проволокой. Через десять лет на территории Гуайры, на левом берегу средней Параны, у «отцов» уже было 13 больших поселений, в которых жило приблизительно 100000 христиан. В том же году иезуиты приступили к организации второй мис­сионерской области, на правом берегу средней Параны, и от­туда через десять лет проникли в Междуречье Параны и сред­него Уругвая.

С 1624 г. иезуиты начали утверждаться и на левом берегу Уругвая с целью проложить себе дорогу на юг, к морю, через эту реку. В 1630 г. иезуиты владели уже в бассейне Ла-Платы четырьмя обширными миссионерскими округами с 27 редук­циями: Гуайра, на левом берегу Параны, правый берег сред­ней Параны, который уже тогда называли страной Парагвай, затем «страна между двумя водами» (Энтре-Риос, то есть Ме­ждуречье) и, наконец, левый берег Уругвая. Но буквально по пятам иезуитов с востока и северо-востока шел их непримири­мый конкурент по порабощению и истреблению индейцев, их страшный враг — паулисты, с которыми, как мы знаем, «отцам» пришлось непрерывно бороться. Редукции иезуитов показа­лись этим бандейрантам-мамилукам «превосходными охотни­чьими территориями для их ужасного промысла, и нужно ска­зать правду, они умели охотиться за рабами еще лучше, чем иезуиты за душами».

Иезуитские владения в бассейне Ла-Платы в середине XVIII в. …

Под напором паулистов иезуиты вынуждены были очистить Гуайру и отступить на юг вниз по Паране и к Уругваю. По сообщению падре Монтойя, во время отхода от Гуайры под его началом было 12 000 индейцев, им пришлось пройти около 1200 км до местности, избранной для нового поселения, и в пути погибло 8 тыс. человек. Однако паулисты и здесь не оста­вили миссий в покое. С 1635 г. бандейранты почти ежегодно появлялись на левом берегу Уругвая, разрушали и грабили новые «редукции», уводили в рабство индейцев. Тогда орден иезуитов добился наконец от испанского правительства разре­шения вооружить индейцев и создать из них регулярное войско. Оно охраняло уже существующие миссии от вторжения паулистов с востока. Но от надежды расширить свою террито­рию на восток, до океана, ордену пришлось отказаться. Госу­дарство иезуитов было отрезано от моря и не могло распространиться и на юг, так как берега Ла-Платы, на которых индейцы уже давно были истреблены, рассматривались метрополией как «мирная земля», предназначенная для свет­ской колонизации. Впрочем, площадь области, где неограничен­но распоряжались иезуиты, исчислялась в 180000 км; там было до тридцати индейских поселений, в которых жило к середине XVIII в. около 100000 индейцев.

Чем же объясняется несомненный успех иезуитской пропа­ганды среди «дикарей», в то время как их конкуренты, монахи других орденов, добивались ничтожных результатов? Ответ на этот вопрос следует искать не в официальных отчетах самих иезуитов — они ссылаются на прямую помощь богоматери, — а в других исторических источниках, исходящих либо от их прямых противников, либо от сторонних наблюдателей-совре­менников, либо, наконец, от позднейших путешественников, по­сещавших миссии после изгнания иезуитов и беседовавших со старожилами.

Для предварительной обработки населения районов, нахо­дящихся за пределами освоенной территории, иезуиты посы­лали уже обращенных и специально обученных индейцев, чтобы те разведали наиболее удобный путь к их языческим братьям в лесах или саваннах, вошли к ним в доверие, описали им спо­койную и сытую жизнь в иезуитских поселениях. Затем к уже подготовленным «диким» индейцам приходили сами «отцы». Отправляясь на «ловлю душ», они всегда брали с собой цен­ные подарки для вождей, а для раздачи рядовым членам ин­дейской общины — ножи, колокольчики, «мелкую галантерею» и, когда почва была подготовлена,— крестильные рубашки. Приближались иезуиты к стойбищу бродячих охотников и со­бирателей или вступали в поселки оседлых земледельцев и ры­боловов под музыку скрипки, флейты, даже маленького орке­стра: «они скоро открыли, что индейцы любят музыку более всего, и умело пользовались этой склонностью».

После массового крещения и дальнейшей духовной обра­ботки паствы они переводили новообращенных бродячих индей­цев в район старых поселений, а в оседлых селениях, если они были достаточно велики, или в группах селений организовы­вали центр новой миссии.

Таков был обычный ход мирного завоевания, «духовной конкисты», умело проводившейся иезуитами, пока Испания не разрешила им организовать войско против португало-бразильских бандейрантов. Тогда они не только остановили христиан-паулистов, но и перешли в наступление на тех индейцев, кото­рые отказывались добровольно перейти в христианскую веру. «Правда, начиная с XVII в. иезуиты… иногда предпринимали набеги, так называемые энтрады, в заселенные язычниками территории, — пишет Бемер, — и во время таких набегов языч­ники, и особенно дети язычников, массами забирались в плен и уводились затем на расстояние нескольких дней пути от своих жилищ. Таким образом, «охота за душами» получила некоторое сходство с охотой за людьми старых бандейрантов из провинции Сан-Паулу».

Путешествие Сеппа в иезуитское государство

Иезуит тиролец Антоний Сепп, посланный в 1691 г. из Ев­ропы в одну из лаплатских миссий, оставил ее описание, ценное тем, что оно дает отчетливое представление о жизни индейцев под «отеческой» властью миссионеров и к тому же составлено членом ордена, которого никак нельзя причислить к клеветни­кам — врагам иезуитов (По указанию Г. Бемера, рассказ Сеппа опубликован в Нюрнберге в 1768 г. в виде приложения к немецкому переводу «Истории Парагвая» французского иезуита-путешественника по Америке Франсуа-Ксавье Шарльвуа). Путешествие Сеппа внутрь материка началось 1 мая 1691 г. из «уединенной бухты», на северном бе­регу Ла-Платы, где тиролец встретил около 20 членов ордена. Они руководили очередной торговой экспедицией, которая до­ставляла на двенадцати больших лодках с 300 индейцами-греб­цами в Буэнос-Айрес промышленную и сельскохозяйственную продукцию миссии и отвозила в миссию железо и соль — два товара, в которых только она и нуждалась (такие экспедиции организовывались при Сеппе раз в год).

Путь в миссию шел вверх по Уругваю. Лодки были плоско­донные, похожие на плоты, легко разбирались, их можно было без труда провести через мели и перекаты или перенести бере­гом в обход порогов. На каждой лодке была каюта на два-три человека. «Отцы могут здесь спокойно молиться, читать, пи­сать… потому что триста индейских гребцов… не поют, не кри­чат и не говорят. Молчаливые, как могила, они на веслах ведут вверх маленькую флотилию…» Плавание продолжалось четыре недели, и за это время Сепп ни разу не видел признаков жилья. За величественными порогами — природным барьером, ограждающим с юга иезуитов,— начиналась территория мис­сий. 1 июня Сепп увидел на холме, на левом берегу Уругвая, город Япейю (На картах XX в. — Япегу; развалины иезуитской миссии близ устья Ибикуи, на бразильской территории, против аргентинского поселка Сан-Мартин), защищенный стенами и рвом, — в то время резиденция «великого отца», начальника над всеми лаплатски­ми миссиями.

Большую площадь, обсаженную пальмами, окружали со всех сторон каменные и деревянные строения: огромная церковь, здание иезуитской коллегии, мануфактуры, где индейцы изготовляли пряжу и ткани, одежду, посуду, рабочие орудия, пред­меты культа, четки, восковые свечи и т. д., изготовляли даже часы и типографский шрифт, печатали книги духовного содер­жания. Рядом — склады, арсенал, больница, тюрьма и канце­лярия индейского коррехидора (старосты). А в стороне — раз­битые на правильные квадраты группы глинобитных хижин, где в одной комнате теснятся «отец, мать, сестры, братья, дети, внуки вместе с собаками, кошками, мышами и крысами, кишат тысячи тараканов…», так что непривычному Сеппу «стало дур­но от невыносимого смрада этих хижин». Зато «на кладбище растут апельсинные и лимонные деревья и пальмы», а в рас­поряжении «отцов» цветники, виноградники, плодовые сады и огороды. За городом плантации табака, хлопка, сахарного тростника, зерновые поля, принадлежащие ордену; все со­держится в образцовом порядке; а между ними полевые участки, отведенные индейцам, «представляют весьма печаль­ный вид».

«За исключением женского наряда, впрочем очень дешевого, все, чем пользуется христианин… даже единственный столовый нож, который получает каждая молодая чета, когда она осно­вывает собственное хозяйство, все это собственность бога». Дети и взрослые все время находятся под надзором. Девочек учат прясть и ткать, мальчиков — читать и писать на языке гуарани; обучать их испанскому языку строго воспрещено, что­бы они не могли общаться с грешными мирянами. Браки совер­шались по указанию «отцов»; при Сеппе, в конце XVII в.,— когда девочке исполнится 14 лет, мальчику 16 лет, чтобы под­ростки «не впали в плотский грех» (к концу господства иезуи­тов, по сведениям, позднее собранным А. Орбиньи, возрастной ценз для бракосочетания был снижен до 11—13 лет).

Индеец-христианин под страхом сурового наказания не смел выходить за пределы земель, принадлежащих миссии, если его не посылали «отцы». Четыре дня в неделю он должен был ра­ботать «на бога», два дня мог работать на своем полевом участ­ке, если эти дни не совпадали с католическими праздниками. Утром после мессы индейцы командами, правильным строем, с пением молитв шли в поле; вечером таким же порядком возвращались в город. Праздничные дни они проводили в мо­литве и «пристойных увеселениях и развлечениях», главным образом слушали церковную музыку. Танцы были запре­щены, но «мимические движения всякого рода всемерно поощ­рялись».

С отеческой заботой о пастве неразрывно связаны и отече­ские наказания за малейшие проступки. По выражению истори­ков ордена иезуитов, «отцы оставляли краснокожих в состоя­нии вечного детства». Когда же эти «дети» совершали, с точки зрения «отцов», уже не проступки, а преступления, их выставляли к позорному столбу, били кнутом, заключали в тюрьму с обязательным во всех случаях постом и публичным церковным покаянием.

Напомним, что Сепп рассказывает об образцовой миссии, которая во время его пребывания была «столичной». Другие миссии в бассейне Ла-Платы могли быть беднее, менее обеспе­чивать себя собственной продукцией; но везде иезуиты их орга­низовывали как предприятия, которые должны были приносить и, как правило, приносили доход — и немалый по масштабам того времени (По расчетам историков иезуитского «государства» в Парагвае, оно приносило ордену в первую половину XVIII в. в среднем за год около 750 тыс. золотых рублей чистого дохода).

Географические результаты борьбы за Ла-Плату

Важнейшим географическим результатом борьбы паулпстов с иезуитами на средней Паране и Уругвае было то, что бассейн Ла-Платы к востоку от Парагвая и нижней Параны стал в XVII в. наиболее разведанной частью материка. Открыты и прослежены на всем протяжении две большие реки, составляю­щие Парану, — Паранаиба (около 900 км) и Риу-Гранди (бо­лее 1200 км), которая берет начало несколькими истоками на северных склонах покрытой влажнотропическим лесом горной гряды Серра-да-Мантикейра с вершиной Агульяс-Неграс (Чер­ные Пики, 2821 м — вторая по высоте гора Бразильского на­горья). Обследована вся средняя Парана до ее слияния с Па­рагваем (нижняя Парана, как мы знаем, была многократно пройдена еще в период Конкисты). Кроме Игуасу, известной еще с 1542 г., открыты и основательно изучены все остальные крупные левые притоки Параны, пересекающие юго-восточную часть Бразильского нагорья: Тиете, Паранапанема, Иван и Пе­кири. Конечно, все это было сделано с помощью индейских проводников, разведывавших и указывавших путь, гребцов и носильщиков, перетаскивавших грузы и легкие речные суда в обход многочисленных порогов.

Уругвай был известен после плавания Себастьяна Кабота только в его нижнем течении. Иезуиты и бандейранты (Среди бандейрантов были и вольные колонисты-испанцы, оседавшие в приморской полосе между островом Санта-Катарина и Ла-Платой и на­ходившие общий язык с паулнстами) обсле­довали весь Уругвай (1650 км), открыли его крупные левые притоки Ибикуи и Рио-Негро и пересекли в разных направле­ниях крайний югонвосточный массив Бразильского нагорья Серра-Жерал. Однако «Великой Южной рекой» (Рио-Гранди-ду-Сул) бразильские бандейранты называли не Уругвай, а открытую ими гораздо более короткую Жакуи. Эта река стекает на юг с Серра-Жерал, поворачивает у 30° ю. ш. на восток и перед впадением в океан образует озеро-лагуну Патус площадью бо­лее 10000 кв. км, так что действительно в низовье она кажется громадной («о длина ее без Патуса — только 450 км, а вместе с ним — около 700 км). С открытием Риу-Гранди-ду-Сул гра­ница Бразилии продвинулась не только на юг, в приморскую полосу, но и на запад, в глубь страны до среднего Уругвая.

В 1680 г. паулисты основали на северном берегу Ла-Платы, близ устья Уругвая, торговую колонию Сакраменто (Теперь — уругвайский город Колония-дель-Сакраменто). Она стала предметом ожесточенного спора между Испанией и Португалией, так как, несомненно, находилась к западу от де­маркационной линии 1494 г. Пытаясь связать Сакраменто внутренним водным путем со своей новой колонией, основанной у озера Патус, паулисты в 1715 г. направили оттуда на запад сухопутную экспедицию. Но навстречу им к Риу-Гранди-ду-Сул шли вооруженные отряды индейцев^христиан, возглавляемые иезуитами, которые стремились, как мы знаем, получить сво­бодный, только ими контролируемый выход к Атлантическому океану. До войны здесь не дошло: бандейранты отступили; Лис­сабон послал протест в Мадрид, и иезуиты вынуждены были приостановить движение на восток и даже отойти назад, на исходные позиции, к левому берегу среднего Уругвая.

Бассейн реки Рио-Негро, географической оси нынешней Рес­публики Уругвай, и приморская полоса между Ла-Платой и Риу-Гранди-ду-Сул остались фактически «бесхозяйной» терри­торией, хотя бразильцы продолжали претендовать на нее и в 1724 г. к востоку от Сакраменто начали строить город Мон­тевидео. Испанские колонисты из Буэнос-Айреса выгнали их оттуда и закончили постройку Монтевидео в 1726 г. (офи­циальная дата основания нынешней столицы Республики Уругвай), окончательно отрезав Сакраменто от Риу-Гранди-ду-Сул.

В 30-х годах столкновения из-за «Восточного Берега» (Бан-да-Ориенталь; так называли испанцы эту приморскую область) продолжались; в 1737 г. решено было временно сохранить су­ществующее положение, пока оно не было формально урегули­ровано Мадридским договором от 13 января 1750 г. Испано-португальская демаркационная линия 1494 г. была окончатель­но отменена этим договором. Вместо «папского меридиана» — математической границы — обе стороны объявили об установле­нии естественных географических граииц, за которые принима­лись «истоки и русла рек и значительные горы».

Описание границ в договоре свидетельствует об удовлетвори­тельном знании к середине XVIII в. систем Параны и Уругвая и водоразделов между ними и бразильскими реками при­морской полосы. На юго-востоке граница начиналась у «Ка­стильской Лагуны», то есть у озера Лагоа-Мирин, к югу от Патуса, сообщающегося с ним узкой протокой (следовательно, Португалия отказалась от спорной приморской полосы — от берега Ла-Платы, включая колонию Сакраменто). Затем гра­ница следует по водоразделу Рио-Негро и приатлантических рек, впадающих в озеро Патус; спускается по Ибикуи до Уруг­вая и поднимается по нему до устья Пепири-Гуасу и по этой реке до ее истока; переходит через невысокий водораздел к Игуасу и по ней спускается до Параны; поднимается по Паране и ее правому притоку Игурей (На наших картах — Игуатеми; впадает в Парану у 24° ю. ш., чуть выше «Семи водопадов Гуайры») до его верховья; проходит по водораздельной гряде Серра-ди-Амамбай и вниз по притоку Парагвая Апи и, наконец, вверх по Парагваю до впадения в него Жауру, то есть до южной окраины плато Мату-Гросу. Следующий участок подлежал еще исследованию, и условная граница проходила по прямой от устья Жауру на запад до верхних левых притоков Гуапоре, принадлежащих уже к си­стеме Амазонки.

Правобережье Парагвая, кроме его верховьев, было бесспор­ной испанской территорией, и бразильские бандейранты нико­гда туда не заходили. Сам Парагвай был с середины XVI в. хорошо разведанным водным путем, но из его правых притоков известны были только те, вдоль которых во второй половине XVI в. была налажена связь между Лаплатской областью и Перу, а именно Пилькомайо и Рио-Бермехо. Из правых прито­ков нижней Параны испанские колонисты в XVII в. разведали Рио-Саладо, по долине которой шел торговый путь к Чили.

Иезуиты на правобережье Парагвая, в северной области Гран-Чако, появились в начале 90-х годов XVII в. Они осно­вали там к 20-м годам XVIII в. ряд миссий между 16—19° ю. ш., где действовали среди индейцев чикито. «Умиротворив» их, иезуиты обеспечили торговый путь между своими перуанскими и лаплатскими миссиями. Южнее они подчинили своей власти абипонов (1747 г.) и сосредоточили их в нескольких мис­сиях в низовьях Рио-Бермехо.

Географические достижения иезуитов на правобережье Па­рагвая были ничтожны. Зато один из них, австриец Мартин Добрицхоффер, действовавший главным образом среди абипо­нов, выделился их описанием («История абипонов». Вена, 1784), которое до настоящего времени используется этногра­фами как важнейший первоисточник для изучения быта индей­цев Гран-Чако в конце колониального периода, когда они стали уже конным народом.

Асара — первый ученый-исследователь Ла-Платы

Вожаки бразильских бандейрантов были, как правило, со­вершенно неграмотными или, в лучшем случае, полуграмотными людьми. Интересы иезуитов, даже самых образованных из них, обычно лежали в стороне от естественных наук: среди них вы­делился ряд лингвистов и этнографов, но почти не было нату­ралистов. Занимаясь охотой за рабами и «ловлей душ», па-улисты и иезуиты, как мы видели, довольно основательно озна­комились с речной сетью и рельефом бассейна Ла-Платы к востоку от Парагвая, но и только. Их предшественники — испан­ские конкистадоры во время завоевания нижней Параны и Па­рагвая и поисков путей к «серебряным горам» получили лишь самое общее представление о правобережье Парагвая и нижней Параны — о Гран-Чако и Лаплатской низменности.

Первым географом-исследователем бассейна Ла-Платы, по­ложившим начало его всестороннему научному исследованию, был немолодой испанский офицер Фелис Асара. В 1781 г., ко­гда ему было 35 лет, Асара был послан на службу в Буэнос-Айрес и работал в различных лаплатских районах более два­дцати лет, до 1802 г. Он не был только собирателем карт, отчетов и других архивных материалов по топографии, дорож­ной и речной сети громадной страны, хотя и в этом отношении проделал огромную работу. Он лично руководил топографиче­скими работами в восточной части бассейна нижней Параны и на правобережье Парагвая — Параны. Большую часть своего двадцатилетнего пребывания в стране, выполняя различные правительственные задания и собирая по собственному влече­нию естественнонаучные материалы, Асара провел в седле. Он путешествовал по Междуречью и Лаплатской низменности в тропической, субтропической и умеренно теплой полосе. Он дал описания Влажной и Сухой Пампы и Южного Чако, их кли­мата, растительного и животного мира. Его четырехтомный, ставший классическим труд «Путешествие по Южной Америке» был опубликован (с атласом) на французском языке в Париже в 1809 г.

Источник