Германия бурый уголь бассейны

Германия бурый уголь бассейны

Эмиграция, учёба, работа, отдых в Германии. Страноведение Германии.

Угольная промышленность Германии — история и современное состояние

Экономика современной Германии является первой по величине в Европе. При этом природные ресурсы Германии нельзя назвать богатыми и разнообразными. Исключение составляет уголь, традиционно добываемый на территории этой страны вот уже около двух веков. Угольная промышленность Германии стала основополагающей для ее экономики. Даже сейчас запасы угля здесь настолько велики, чтобы способны обеспечить потребности в нем еще в течение многих лет.

Добыча каменного угля — закат отрасли

Основные районы добычи каменного угля расположены в главных центрах промышленности Германии — Рурском районе, Заарской области. Немецкий уголь традиционно высокого качества, на протяжении десятилетий обеспечивал не только потребности страны, но и активно экспортировался. С середины 19 века, когда природные ресурсы Германии еще только изучались, уголь добывался открытым способом, без строительства шахт. С течением времени добыча каменного угля уходила всё глубже в землю и становилась всё более затратной.

В наши дни положение таково, что добывать каменный уголь стало экономически невыгодно. Угольная промышленность Германии находится на государственных субсидиях. Правительством принято решение о сокращении финансирования и его полное прекращение к 2018 году. Это приведет к закрытию оставшихся шахт, которых сейчас время осталось меньше десятка. С точки зрения экономики, Германии намного выгоднее импортировать каменный уголь, чем добывать его в своей стране, ведь сейчас его разработка ведется на глубине до 900 метров. К тому затраты на оплату труда работников шахт и поддержание экологического состояния в районах добычи несопоставимо выше, чем в соседних странах. Основным импортером каменного угля является в Германию является Россия.

Главная проблема с закрытие неэкологичного добывающего производства состоит в том, что добывающие предприятия являются градообразующими, на них занято большое количество населения. С закрытием шахт правительству приходится решать вопрос с открытием новых рабочих мест. Именно поэтому свертывание угольной промышленности Германии происходит постепенно.
Правительством принято решение о сохранении лишь небольшой части отрасли по добыче каменного угля в целях экономической безопасности страны.

Бурый уголь — доступный и дешевый энергоноситель

Совершенно по-другому обстоит дело с бурым углем. Добыча его по-прежнему ведется открытым способом. Это позволяет не только покрывать растущие за счёт увеличения заработной платы расходы, но и развивать отрасль, строить планы на будущее. Единственная проблема — бурый уголь имеет низкую теплотворность. Но даже это позволяет производить с его помощью в Германии каждый четвертый киловатт тепловой энергии. Основными потребителями немецкого бурого угля являются местные тепловые станции. Бурый уголь, на сегодня главный из природных ресурсов Германии, добывают в районе Лаузицкого бассейна и на территории Среднегерманского месторождения. Разработка новых месторождений происходит постоянно, но особенность их расположения такова, что все они довольно компактно сосредоточены на территории ограниченных районов.

К районам добычи бурого угля привязаны и предприятия других отраслей промышленности, связанных с потреблением большого количества энергии. Помимо прочего это связано еще с тем, что бурый уголь малопригоден к транспортировке.

Ещё в прошлом веке стала проявляться тенденция объединения предприятий по добыче угля и предприятий по его переработке в картели. В нынешнее время имеет место тенденция по приобретению крупными энергетическими холдингами компаний, занимающихся добычей, переработкой и транспортировкой энергоносителей. Чаще всего – это владельцами становятся транснациональные корпорации.

Как видно, угольная промышленность Германии имеет разнонаправленное развитие. В условиях меняющегося мира уголь как источник энергии и тепла еще не потерял своей значимости.

Источник

Угледобыча в Германии: «Никто не может запретить логически мыслить»

Угледобыча в Германии: «Никто не может запретить логически мыслить»

«Зеленая энергетика» станет одной из магистральных тем на Российско-Германском сырьевом диалоге, который стартует 29 апреля. Выпускник Горного университета и топ-менеджер консалтингового подразделения угледобывающей компании ФРГ MIBRAG Максим Ворона рассказал о том, как приходится оптимизировать бизнес в контексте низкоуглеродной экономики.

Германия относится к числу ведущих торговых партнеров России. По итогам 2020 года она занимается вторую позицию по товарообороту и с объемом в 41,9 млрд долларов уступает лишь Китаю с его 104 млрд долларов. Двусторонние контакты, несмотря на сегодняшние напряженные политические отношения, по-прежнему отражают уважение и интерес стран друг к другу. В тройке лидеров государство фигурирует многие годы, что накладывает отпечаток на целый ряд отраслей и направлений деятельности. Среди них – машиностроение, энергетика, образование и наука.

«Я всегда хотел связать свою карьеру с минерально-сырьевым комплексом. Мой отец работал главным инженером экспедиции, которая вела разведку алмазных месторождений в Архангельской области — Ломоносовской и Поморской кимберлитовых трубок, месторождения имени Гриба. На каникулах он часто брал меня с собой. Еще подростком я узнал, что такое геологоразведка, как работает буровой станок и берут керн. В 2002 году я поступил в Санкт-Петербургский горный университет. Уже тогда он сильно отличался от других вузов своим содержанием – научно-исследовательскими лабораториями, высоким уровнем профильного трудоустройства среди выпускников и договоренностью с предприятиями о практиках и стажировках. Именно благодаря этим факторам и собственным знаниям я сегодня занимаю свою должность», — рассказывает Максим Ворона.

На пятом курсе молодой человек прошел конкурс на прохождение годовой стажировки в стенах Фрайбергской горной академии. Сегодня это распространенная практика в высшей школе, но тогда программа, совместно финансируемая Минобрнауки РФ и Германской службой академических обменов (DAAD), только набирала обороты. В Саксонию отправили одного аспиранта и одного студента, которым представилась возможность получить опыт обучения в знаменитом немецком вузе, познакомиться с его научной школой и собрать материал для диссертации.

«Я указал, что хочу заниматься фрезерными комбайнами. При этом абсолютно не знал немецкого языка и мог рассчитывать только на английский. Спустя полгода меня вызвал к себе профессор Карстен Дребенштедт, читавший нам лекции. Это известный ученый с мировым именем в области открытых горных работ, который был проректором по научным исследованиям Фрайбергской академии. Он предложил пройти производственную практику в германской компании Rheinkalk. Предприятие входит в группу компаний Lhoist, крупнейшего в мире производителя извести и доломита. У них проявилась идея перейти на безвзрывную добычу сырья на одном из месторождений и с этой целью ввести в эксплуатацию фрезерные комбайны. В течение трех месяцев я участвовал во всех тестовых испытания на карьере и по итогу представил заказчику подробный отчет, включавший технические данные и экономическую эффективность», — вспоминает Максим Ворона.

Пребывание в Европе продлило обучение юноши на один год. В ФРГ и в ряде других стран такой подход к инженерному образованию очень популярен. Студенты и аспиранты целенаправленно ищут и с готовностью соглашаются на длительные, часто зарубежные, производственные практики, которые позволяют готовить научные статьи на актуальные темы и приобретать дополнительные компетенции.

Этому способствует и сама образовательная система Германии, которой характерен гибкий график сдачи экзаменов. Молодые люди могут самостоятельно его формировать и откладывать время сдачи в зависимости от задач. Правда, и диплом магистра многие получают только в 26-27 лет.

Вернувшись в Санкт-Петербург, Максим Ворона защитил магистерскую диссертацию в Горном университете, а затем вернулся во Фрайберг с целью обучения в докторантуре. Среди компаний, предложивших ему работу после ее окончания, была корпорация MIBRAG. Почти 10 лет назад выпускник петербургского вуза пришел на должность менеджера по проектам в одну из ее структур – MIBRAG Consulting, и в настоящий момент является заместителем ее генерального директора и директором Горных работ.

MIBRAG специализируется на добыче и переработке бурого угля. Компания управляет карьерами в Саксонии, снабжает сырьем крупные электростанции Липпендорф и Шкопау, а также тепловые станции при промышленных предприятиях в центральной Германии. Принадлежит чешской компании EPH, которая производит электроэнергию с использованием биомассы, газа и угля. Другим ее немецким активом является LEAG – второй по величине производитель электроэнергии в Германии.

Компания MIBRAG Consulting оказывает в консалтинговые услуги как для холдинга EPH, когда дело касается покупки и технического аудита минерально-сырьевых активов, так и для зарубежных горнодобывающих предприятий. Структура оценивает месторождения угля, лития и других полезных ископаемых по всему миру на предмет их рентабельности и возможности инвестирования. Кроме того, компания занимается проектами рекультивации и восстановления среды.

«Когда я устроился на работу, корпорации нужны были люди, имеющие полномасштабное понимание рынка – от строения отдельно взятого пласта до тенденций в мировой экономики. Сегодня мои основные обязанности заключаются в разработке стратегии развития бизнеса и его адаптации к политическим и экономическим изменениям. В немецких компаниях холдинга EPH работает 8,5 тысяч человек – горняки и сотрудники электростанций. MIBRAG — один из крупнейших работодателей в Саксонии. Уровень ответственности с учетом сегодняшнего курса Германии на постепенный отказ от угля в электроэнергетике просто колоссальный», — говорит Максим Ворона.

Напомним, в Германии последняя шахта для добычи каменного угля закрылась еще в 2018 году. Также принят закон о полном отказе от использования бурого угля до 2038 года.

«Со временем число традиционных горных инженеров в Германии будет уменьшаться, ведь угольные месторождения – основной плацдарм для них. Но горняки по-прежнему будут востребованы на рынке. Просто не в таком количестве, как 10 лет назад. Во-первых, в Германии есть известняк, гипс, рассматривается возможность разработки залежей редкоземельных металлов. Во-вторых, компании, инвестирующие в международные проекты, всегда будут нуждаться в собственных специалистах. Это, скорее всего, несколько высококвалифицированных экспертов, которые из головного офиса в Германии будут контролировать процесс добычи, переработки и транспортировки сырья за рубежом. В-третьих, многие студенты получают образование в ФРГ и уезжают работать, например, в Австралию или Канаду», — рассуждает Максим Ворона.

Возникает вопрос – куда пойдут специалисты, которые вчера работали в шахтах, на карьерах и перерабатывающих предприятиях, электростанциях? Существует риск, что в упадок придут целые регионы, где до этого горнодобывающая отрасль была основным работодателем.

«Например, в этом месяце компания MIBRAG объявила, что остановит производство на промышленной ТЭС Deuben к концу 2021 года. В результате планируется социально приемлемое сокращение примерно 400 рабочих мест. Компания попрощается с сотрудниками старше 58 лет, которым до пенсии остается несколько лет. Им будет выплачена компенсация за то, что они уходят раньше», — объясняет директор Горным работ MIBRAG Consulting.

Тем, кто младше данного возрастного порога, будут предложены альтернативные возможности трудоустройства в других структурах компании. Соответственно в них работодатель найдет сотрудников старше 58 лет, на смену которым придут работники с ТЭС, и их также отправит на досрочную пенсию.

Если сотрудники электростанций — электрики, механики, специалисты по автоматики — необходимы везде, то горняки – более узкая специализация.

«Мы закрываем станции не сегодня или завтра, а через 15-17 лет. Более того, прекращение добычи угля и производства угольной энергии не означает, что карьер и электростанцию можно закрыть на ключ и уйти домой. Земли необходимо будет рекультивировать, что займет еще несколько лет. У нас развита практика наполнения отработанных карьеров водой, и затем строительство недвижимости на берегу озер. Сегодня на месте отвалов ставят парки ветрогенераторов и солнечных батарей. Варианты реструктуризации бизнеса есть. Но нет никаких гарантий, что ситуация с отказом от угля пойдет по намеченному сегодня правительством плану», — уточняет Максим Ворона.

Установлен dead-line – 2038 год. При этом власти определили на пути энергетического перехода сроки, когда будет собираться комиссия и пересматривать даты закрытия каждой ТЭС. В среднем – каждые 2-3 года.

«В Германии продолжаются дискуссии о целесообразности полного свертывания угледобычи в стране. По моим ощущениям, можно говорить о переоценке своих возможностей в плане перехода на ВИЭ. Вода, воздух, солнце – явления, на которые человек никак не может повлиять. Если АЭС всегда работают на полную мощность, то газовые и угольные электростанции позволяют как покрывать пики потребления энергии, так и при необходимости уменьшать мощность. Когда адепты «зеленой энергетики» приводят высокие доли произведенной ВИЭ энергии, они забывают, что это происходит благодаря ТЭС. В этот момент мы уменьшаем производство электричества, но когда ветер не дует, а солнце не светит, приходится работать на 100%. Так это было в начале 2021 года. Что будет, если нас не будет?! Очень важно бережно относиться к природе, но логически мыслить никто не может запретить. На планете живет 8 млрд человек, и нас ожидает только увеличение потребления энергии. Реперной точкой, на основе которой можно будет сделать более точные прогнозы, станет 2022 год, когда Германия закроет АЭС и некоторые каменноугольные ТЭС. За 2020 год на них приходилось 20% электроэнергии. Но уже сейчас я могу сказать, что полностью отказаться от невозобновляемых источников энергии не получится. Не в ближайшие десятилетия», — считает Максим Ворона.

По итогам 2020 года, в среднем распределение электроэнергии по ресурсам в Германии было следующим: 50% — ВИЭ, 50% — ископаемое топливо. При этом за январь 2021 года это соотношение: 37% ВИЭ к 63% ископаемого топлива.

Сегодня топ-менеджер MIBRAG приезжает в Россию достаточно редко, но с 2014 года он традиционно посещает Санкт-Петербург в дни Российско-Германского сырьевого диалога.

Источник