Брумфилд пути к белому морю

Соловки-книга: Уильям Брумфилд

О книге Уильяма Брумфилда «Пути к Белому морю», увидевшей свет в Москве благодаря издательству «Три квадрата» (2019). Несколько точных цитат из статьи Алины Чадаевой «Колумб старинной русской архитектуры».

«Не мог миновать Уильям Брумфилд Соловецких островов, как он пишет, «кульминационный пункт любого путешествия по Архангельской области». Как историк, приводит краткую справку: когда заселили (1429 г.); имена основателей монастыря (инок Савватий, преподобный Герман, инок Зосима); судьба игумена Филиппа, 25 лет служившего во благо Преображенского монастыря, затем казнённого Иваном Грозным; защита монастырём гонимых в середине ХVII века старообрядцев…

Но главный акцент,– считает автор, – «в самом названии «Соловецкий архипелаг», в котором переплелись трагедия и стойкость: именно здесь в 1923 году советская власть основала самый первый концентрационный лагерь. Александр Солженицын написал подробный отчёт об этом чудовищном порождении, которое в 30-е годы дало метастазы, распространяясь по всему Советскому Союзу, и породило словосочетание «Архипелаг ГУЛАГ».

На моём столе, когда пишу эти строки, раскрыты две книги: «Пути к Белому морю» и третий том «Архипелага ГУЛАГ».

Думаю, у Брумфилда рука не повернулась живописать архитектурные достоинства храма Вознесения Господня на Секирной горе Свято–Вознесенского скита после того, что он прочёл у Солженицына.

«В двухэтажном соборе устроены карцеры. Содержат в карцере так: от стены до стены укреплены жерди толщиною в руку, и велят наказанным арестантам весь день на этих жердях сидеть. Высота жерди такова, что ногами до земли не достанешь. Не так легко сохранить равновесие, весь день только и силится арестант – как бы удержаться. Если же свалится – надзиратели подскакивают и бьют его. Либо: выводят наружу к лестнице в 365 крутых ступеней; привязывают человека по длине его к балану (бревну) для тяжести – и вдольно сталкивают (ни единой площадки, и ступеньки настолько круты, что бревно с человеком на них не задерживается)». Вряд ли кто выживал после такой «процедуры».

Не счесть изощрённых пыток на Соловках. Не счесть издевательств над осквернёнными храмами Соловецкого архипелага.

Изменились времена. Политая кровью островная земля медленно приходит в себя. С дотошностью летописца Брумфилд ведёт отсчёт датам, событиям. В фактографии – и летопись его сердца. «Попытки восстановления величественного Преображенского монастыря начались только в 1970-е годы. В августе 1992 года патриарх Алексий торжественно перенёс на острова святые мощи основателей монастыря; тогда же вновь зазвонили восстановленные колокола. Возрождение монастыря вызывает искреннее изумление».

Добавлю «к сведению»: церковь Вознесения Господня на Секирной горе была выстроена по проекту архитектора А.П. Шахларёва в ХIХ веке. Каменный трёхъярусный одноглавый храм служил ещё и маяком для судов. Механизм маяка обслуживали монахи. Высота храма – 98 метров над уровнем моря. В июне 1992 года в нём служили первую литургию. В 2005 году была завершена реставрация. В настоящее время – службы проходят регулярно.» (Чадаева Алина. Колумб старинной русской архитектуры. Еженедельник «Литературная Россия», Москва, № 2020/4, 06.02.2020.)

Поделиться в социальных сетях

Личное дело каждого

Уильям Брумфилд
William Craft Brumfield
(1944)

Американский историк, ученый, фотограф. Специалист по русской архитектуре и знаток памятников архитектуры. Автор работ о проблемах сохранения архитектуры Русского Севера. Профессор Тулейнского университета, славистика. Автор многих работ об истории русской архитектуры, в том числе фундаментальной монографии «A History of Russian Architecture» (1993). Награжден орденом Дружбы за заслуги в укреплении дружбы и сотрудничества между народами, плодотворную деятельность по сближению и взаимообогащению культур наций и народностей (2019).

Поделиться в социальных сетях

Источник

«Они создали там целый мир» Американец в 90-е годы добрался до Русского Севера. Что он там увидел?

Уильям Брумфилд — американский историк-славист, фотограф, посвятивший десятилетия исследованию русской культуры и путешествиям по России. Одно из направлений его работы — уникальные памятники Русского Севера. «Лента.ру» поговорила с обожающим Россию американцем о путешествиях по России 90-х, важности связей и, возможно, безвозвратно ушедшем северном укладе жизни.

«Лента.ру»: Как вы впервые попали на Русский Север?

Брумфилд: До 1991 года почти весь регион был полностью закрыт для поездок. Но я не мог как следует заняться им и несколько лет после того, как его открыли, слишком много было разных дел, разных книг. Поэтому долго не выходило заняться этой темой всерьез.

Впервые я побывал на Севере летом 1988 года — ездил в Кижи, сопровождая сотрудников одного журнала, редакция которого заинтересовалась традиционной русской архитектурой.

Я был готов к возможностям — как историк, как специалист, как фотограф, — и оставалось только дождаться, когда они появятся. Одну из фотографий, сделанных в той поездке, в итоге поместили на обложку моей книги «На пути к Белому морю». В ней я собрал все свои путешествия вплоть до 2014 года, когда англоязычная версия книги пошла в печать: от южного берега Кольского полуострова, Карелии и Вологодской области до окрестностей Архангельска, до реки Мезень.

Следующими возможностями после того путешествия для меня стали круизы по маршруту Москва — Петербург, в 91-м и 93-м годах я сопровождал туристов. Такая роль не мешала мне делать свою работу, это были фантастические поездки. Я всегда использовал их для того, чтобы заниматься своей научной работой — в университетах не всегда понимали важность моих исследований, и я находил другие возможности. Они кажутся случайными, но на самом деле, если есть стратегия, что угодно применимо к делу, ничто не пропадает. Нужно быть находчивым — вот мой девиз. Именно благодаря такой находчивости и «случайностям» появилась, пожалуй, половина всего моего архива фотографий в библиотеке Конгресса США.

А уже в 1995 году я начал систематически работать в направлении Севера. Все началось с Вологды, с ее областной библиотеки. Областные библиотеки в целом — богатейшие хранилища русской культуры, на самом деле настоящие исследовательские центры. Директор вологодской библиотеки Нелли Николаевна Белова создала мне все условия: и встречи с местными учеными, и поездки. Это стало отправной точкой.

До Архангельской области, до Каргополя я добрался в 1998 году. Потом мне помогли в Поморском университете (сейчас — Северный федеральный университет — прим. «Ленты.ру») — предоставили место, где я оставался. Это стало моей второй базой, оттуда я стал ездить по окрестностям Архангельска, по всему этому бездорожью.

Как вы передвигались по бездорожью?

На уазике. Иногда на «джипе», иногда на «буханке». Например, зимняя поездка в Кимжу состоялась благодаря директору местного лесозаготовочного завода. Ездили по зимнику — по залитой на зиму лесной тропинке с пеньками. Приключений было много, но уазик спасал. Я даже пишу об этом в книге, там есть фотография, как мы вытаскиваем с помощью внедорожника застрявшую в снегу легковую машину. Это, правда, было тогда — сейчас, с глобальным потеплением, все раньше тает.

«Он запечатлел мир на грани исчезновения» Русский фотограф успел заснять Российскую империю перед ее гибелью. Американец повторил его путь

«Сынок, я видел русских. Это не враги» Американский ученый с детства увлечен всем русским. Его фотографии возвращают Россию миру

После Архангельска я добрался до Мурманской области — через знакомых моих архангельских друзей. Тогда я наконец попал в Варзугу, в прекрасную Варзугу! Из этого села я тоже привез много фотографий.

Конечно, у меня ничего не получилось бы без русских коллег. Это совсем не так, как если антрополог едет наблюдать за каким-то племенем в джунглях, это процесс взаимного обмена. Когда люди понимали, кто я такой, и видели, чем я занимаюсь, — они шли мне навстречу. По сути, не я открывал Россию — русские коллеги открывали ее для меня.

Вопрос по поводу Кимжи: в книге вы уделяете особое внимание тамошним памятникам церковной архитектуры. Как вы считаете, древние церкви влияют на пространство вокруг себя?

Они играют огромную роль, даже если не действуют. Само присутствие такого сооружения уже организует всю местность вокруг — в духовном и физическом смысле.

Я, конечно, не вмешиваюсь в такие вопросы, но отмечу: чтобы спасать такие памятники, их начали разбирать и перевозить, чтобы затем собирать заново в заповедниках. В этом есть свои плюсы, но то изначальное место, на котором больше не стоит церковь, уже в некотором смысле не существует.

Церкви при этом продолжают существовать и без сел — как Сретенская церковь под Каргополем. Она стоит сейчас в открытом поле, хотя раньше, в XIX веке, там было село. Мне кажется, что памятники все же стоит оставлять на их изначальных местах — из соображений экологии культуры. Но здесь много других нюансов.

А что вы скажете о восстановлении утерянных памятников — например, сгоревшей несколько лет назад Успенской церкви в Кондопоге?

Да ради бога. Если люди хотят восстанавливать, создавать такой новодел — ну, пожалуйста. В кондопожской церкви, правда, безвозвратно потеряно внутреннее убранство. Например, расписное «небо» — уникальный для северных храмов деревянный потолок с изображениями архангелов, апостолов, Христа, всего христианского богословского порядка прямо над головой прихожан. Помимо стандартной функции «небо» служило и для сохранения тепла. В XIX веке богатую северную визуальную культуру стали копировать и в других местах.

Источник

Пути к Белому морю. Архитектура Русского Севера

Цена на сайте может отличаться от цены в магазинах сети. Внешний вид книги может отличаться от изображения на сайте.

Цена на сайте может отличаться от цены в магазинах сети. Внешний вид книги может отличаться от изображения на сайте.

«Пути к Белому морю» – самое последнее дополнение к проекту Уильяма Брумфилда по фотографическому документированию исторической русской архитектуры. В этом издании – почти две сотни полноцветных фотографий, выполненных за последние 30 лет странствий автора по Русскому Северу. Среди деревянных и каменных шедевров русского зодчества, отобранных для этого альбома, собор св. Софии в Вологде, церковь Успения Пресвятой Богородицы в Варзуге, Преображенский монастырь на Большом Соловецком острове, Ферапонтовский монастырь, недавно утраченные деревянные храмы в Кондопоге и Каргополье, провинциальная городская застройка и избы XIX века – как скромные, так и украшенные резьбой или росписями. Авторский текст подчеркивает уникальность этого региона для русской истории и культуры. «Пути к Белому морю» – это одновременно и путеводитель, и личный дневник об открытии этого древнего и прекрасного региона России.

«Пути к Белому морю» – самое последнее дополнение к проекту Уильяма Брумфилда по фотографическому документированию исторической русской архитектуры. В этом издании – почти две сотни полноцветных фотографий, выполненных за последние 30 лет странствий автора по Русскому Северу. Среди деревянных и каменных шедевров русского зодчества, отобранных для этого альбома, собор св. Софии в Вологде, церковь Успения Пресвятой Богородицы в Варзуге, Преображенский монастырь на Большом Соловецком острове, Ферапонтовский монастырь, недавно утраченные деревянные храмы в Кондопоге и Каргополье, провинциальная городская застройка и избы XIX века – как скромные, так и украшенные резьбой или росписями. Авторский текст подчеркивает уникальность этого региона для русской истории и культуры. «Пути к Белому морю» – это одновременно и путеводитель, и личный дневник об открытии этого древнего и прекрасного региона России.

Источник

Уильям Брумфилд: Пути к Белому морю. Архитектура Русского Севера

Architecture at the End of the Earth. Photographing the Russian North

Аннотация к книге «Пути к Белому морю. Архитектура Русского Севера»

«Пути к Белому морю» — самое последнее дополнение к проекту Уильяма Брумфилда по фотографическому документированию исторической русской архитектуры. В этом издании — почти две сотни полноцветных фотографий, выполненных за последние 30 лет странствий автора по Русскому Северу. Среди деревянных и каменных шедевров русского зодчества, отобранных для этого альбома, собор св. Софии в Вологде, церковь Успения Пресвятой Богородицы в Варзуге, Преображенский монастырь на Большом Соловецком острове, Ферапонтовский монастырь, недавно утраченные деревянные храмы в Кондопоге и Каргополье, провинциальная городская застройка и избы XIX века — как скромные, так и украшенные резьбой или росписями. Авторский текст подчеркивает уникальность этого региона для русской истории и культуры. «Пути к Белому морю» — это одновременно и путеводитель, и личный дневник об открытии этого древнего и прекрасного региона России.

Мы всегда рады честным, конструктивным рецензиям. Лабиринт приветствует дружелюбную дискуссию ценителей и не приветствует перепалки и оскорбления.

Источник