Как заработать 30 000 долларов за неделю! Берут всех, но придется реально вкалывать!
Знаешь, какая работа считается самой опасной в мире? Ловля королевского краба. Приготовься таскать 300-килограммовые ловушки по 20 часов в сутки при температуре ниже нуля.
Заработать 30 тысяч долларов за неделю? Это реально. Отправляйся на Аляску в сезон лова красного краба и устройся палубным рабочим. Один выход в море может принести краболовному судну несколько сотен тысяч долларов! Но только приготовься таскать 300-килограммовые ловушки по 20 часов в сутки при температуре ниже нуля. Если ты удержишься на палубе при штормовом ветре, достигающем скорости 100 километров в час, и не станешь тем человеком, который, по статистике, каждой год гибнет за неделю лова, то обязательно получишь свою долю.
10 января
Бристольский залив, поселок Уналашка
Я бросил вещи в гостинице и решил осмотреться. Оказалось, что в местном баре можно встретить самых отчаянных рыбаков Аляски. Они ждут своего часа. Ровно через пять дней из порта Датч-Харбор, который находится на соседнем острове, в море выйдут десятки краболовных кораблей. Возможно, уже в первую неделю судну улыбнется удача и оно сможет выловить всю свою персональную квоту — тонны огромных бордовых крабов, каждый из которых стоит около 30 долларов. А может, корабль будет неделями безрезультатно бороться с 20-метровыми волнами, расходуя бензин, и в конце концов обессиленная команда верится ни с чем, если не сгинет в снежном шторме.
В 70-е годы, когда гурманы по всему миру только распробовали мясо королевского краба и начали платить за гигантские клешни баснословные деньги, Датч-Харбор назвали новым Клондайком. По всей Америке ходили рассказы об авантюристах, которые съездили на север и вернулись с шестизначным счетом в банке. Видимо, эти легенды живут до сих пор. По крайней мере, в порту, куда я добрался на следующий день, ходили такие же, как и я, любители приключений из Калифорнии, Норвегии и даже с Гавайских островов. Все они приехали попытать счастья. Если ребятам повезет, они устроятся на один из кораблей за 1-5 процентов от выручки. Вот только опытные моряки относятся к новичкам с подозрением.
Капитан Джон Хиллстренд с судна Time Bandit (в свободное время катается на «Харлей-Дэвидсон», который разгоняется до 200 км/ч после одного нажатия кнопки):
Новички? Никогда! В прошлом году капитан «Алеутской баллады» нанял себе одного. И что же? Буквально на второй день мальчишка надел спасательный жилет, вышел на палубу и завопил, что он сейчас прыгнет в воду и будет ждать, чтобы его подобрала береговая охрана! У него нет сил больше терпеть! Надо было и вправду оставить умника плавать между льдин. Но капитан вернулся обратно в порт, чтобы отправить сыночка к мамочке. Ты представляешь, сколько времени он на это потерял? Сколько топлива! Сколько краба!
Выслушав эту отповедь, я так и не решился предложить себя Джону в качестве балласта. К счастью, побродив еще немного по порту, я познакомился с капитаном Эриком Найхаммером с судна Rollo. Он оказался полной противоположностью Джону (начиная с того, что любимое занятие Эрика — рисование масляными красками и пастелью). Капитан-художник подобрал себе соответствующий экипаж. Например, один из палубных рабочих, Арнольд, приехал на Аляску из Южной Калифорнии, после того, как несколько лет изучал фотографию в Академии искусств. Другой, Мэт, бросил актерскую школу и путешествовал автостопом по США, пока не доехал до Уналашки. Тут его три года назад обнаружил Эрик и пристроил на свое судно. В общем, капитан Найхаммер согласился взять журналиста поглядеть на лов — при условии, что за оставшиеся пять дней я куплю персональное снаряжение, как и любой новичок. Без гидрокостюма человек не может даже выйти на палубу, не говоря уже о том, чтобы выжить в ледяной воде, если корабль перевернется. На рассвете 15 января мы уходим в море!
15 января
Первый день
Я прихожу в порт еще ночью. Но на кораблях вовсю кипит работа. Такое ощущение, что с рассветом кто-то выстрелит из пистолета — и они все разом ринутся в море. Команда «Ролло» уже на местах. Кроме капитана и двух артистичных палубных рабочих с нами отправляется инженер Брайан Гриер (большую часть года проживает крабовые заработки, ремонтируя бытовую технику для души) и первый помощник капитана Кристиан Кирк (по совместительству двоюродный брат Эрика).
На 33-метровой палубе стоят 160 металлических клетей с поплавками — это ловушки. Я усаживаюсь на свернутый канат рядом с гидравлическим краном, курю и внимательно изучаю набережную. Вряд ли мне удастся увидеть что-нибудь более неподвижное и безопасное в ближайшую неделю. Небо светлеет. Эрик дает команду отшвартоваться. Обратного пути нет.
Брайан Гриер (инженер, выходит в море за крабом в течение 26 лет):
Почему корабли так торопятся выйти в море? Ну, это давнишняя привычка, старую собаку новым трюкам не выучишь. Теперь-то чего, у тебя есть три месяца, лови себе да лови, пока всю квоту не выберешь, если, конечно, не сдохнешь раньше от холода. А знаешь, что здесь было, пока квоты не ввели в 2005 году? Жуткое дело. Сезон длился всего 5-7 дней — это как департамент рыбный решит. Но уж зато все, что ты за это время выловишь, — твое! Вот и представь себе, как мы на этих кораблях загибались. По 24 часа в сутки, шторм, буря — наплевать, ребята как заведенные ловушки таскают. У меня нагрузка на кран знаешь какая? А машина сломается — кто виноват? Если мотор полетит к черту? И ломалось все, и корабли тонули по 44 штуки за сезон. Вон, помню, в 92-м году за одну неделю 26 человек так на дно и ушли. Ты — краба, краб — тебя. А теперь-то чего — плыви, наслаждайся!
Наслаждаться получалось не очень. Как только мы отошли от берега, в лицо начал дуть промозглый арктический ветер, который пробирал до костей даже в защитном костюме. Так что я поспешил ретироваться с палубы в капитанскую рубку на носу «Ролло». Эрик уверенно рулил в открытое море. Он пояснил, что собирается отойти в сторону от того места, где ловят большинство кораблей. Кэп подозревает, что часть популяции крабов отклоняется от привычного пути миграции. Тут-то мы их и накроем. Завтра забрасываем первые ловушки.
16 января
Второй день
На рассвете второго дня мы наконец дошли до заветного места. Вокруг плавают круглые льдины. За ночь вода, которая постоянно захлестывают палубу, обволокла нос «Ролло» ледяной коркой. Никогда не видел кораблей изо льда! Вышло солнце, так что все это еще и сверкает. Кажется, я начинаю понимать, что общего между краболовом и художником. Арнольд и Мэт разбирают ловушки.
«Внимание! Треска а-ля фуршет, крабий деликатес! — Мэт показывает мне дохлую рыбину. — Сейчас мы ее аккуратно разрежем, вот так, вдоль брюха. Потом вытащим наружу все кишки и другое дерьмо, чтобы было поаппетитней. Теперь закладываем все это в ловушку. На поплавке я напишу имя своей девочки — она такая хорошая! Так делают на удачу. Готово. Завтрак подан!» С этими словами Мэт и Арнольд ловко налегают на ловушку и перекидывают ее за борт. Когда они готовят еще одну, я прошу попробовать. Парни с улыбкой отходят, я подпираю клеть плечом. Черт! У меня едва получается слегка сдвинуть ее с места. Мэт объясняет, что новички в первые дни не чувствуют ни рук ни ног. А потом, когда ты понимаешь, куда прикладывать силу, то можешь легко забрасывать по сто ловушек за день.
Неожиданно солнце покрывает сверкающая дымка. Арнольд смотрит на небо и качает головой. Буквально через полчаса я понимаю, что он имеет ввиду. Погода в Беринговом море меняется с ужасающей скоростью: корабль уже не просто покачивается на волнах — он взмывает на гребни настоящих ледяных гор и опускается в бездну. «Сорок узлов!» — кричит первый помощник Кирк, который присоединился к рабочим. Это значит, ветер дует со скоростью примерно 70 километров в час. Я держусь за поручень изо всех сил и сквозь щелочки между ресницами (глаза щиплет от соленой воды, которая все время летит в лицо) смотрю, как ребята продолжают загружать и сбрасывать ловушки, скользя по палубе, — резиновые сапоги давно полны ледяной воды. Это какое-то сумасшествие. Они останавливаются только под вечер, когда все ловушки расставлены. Корабль отходит за ближайшие острова. После ужина (первая еда с самого раннего утра) я не выдерживаю и подхожу к инженеру Гриеру: «Ну а теперь-то ради чего все это? Почему вы не ушли в безопасное место, когда начался шторм?» — «Шторм? Ты не видел настоящего шторма, сынок. Это обычная работа».
Источник
Русские краболовы в Норвегии: как получать 20 тысяч в день и работать честно
В Мурманской области за незаконный лов крабов в Баренцевом море можно угодить в тюрьму. В соседней Норвегии наоборот — все разрешено. В близлежащем городе Киркенес местные компании организовали «крабовые сафари» для российских туристов, где можно ловить и есть крабов сколько душе угодно.
Геннадий Чародеев
В России при наличии лицензии крупным компаниям разрешают добывать только самцов Камчатского краба, ширина панциря которых превышает 15 сантиметров. Добыча ведется в промысловый сезон, который длится с середины августа до середины декабря. И вдали от береговой линии. При этом выловленных крабов считают чуть ли не по головам.
В Норвегии правила не такие жесткие. Вылов краба запрещен только в северных регионах. Добыча по квотам идет на юге, где нерестится треска и пикша, которым краб, по мнению местных ученых, мешает размножаться.
За последние десять лет стоимость краба на мировом рынке выросла в три раза. В 2020 году норвежские компании продали этих морских деликатесов за рубеж на сотни миллионов евро. Однако не все хозяйства остались в плюсе. Рыбаки с Лофотенских островов, например, жалуются на то, что крабы рвут их сети своими клешнями. «Десятиногие чудовища» собираются в огромные стаи и пожирают местную флору, опустошая, в том числе морское дно. А всего их в прибрежных водах Норвегии, как предполагают ученые, насчитывается более миллиона особей.
Логика норвежских властей простая – чем больше выловят и съедят туристы, тем лучше.
Благодаря наплыву зарубежных гостей, Киркенес по праву называют «столицей королевского краба». Тысячи любителей морской экзотики в зимний сезон устремляются на охоту в Баренцево море, а затем лакомятся добытым мясом ракообразных в каком-нибудь норвежском ресторане.
Корреспондент «НИ» связался с Ренатом Бесоловым, который вот уже четвертый год живет в городе Хо́ннингсвог и работает тралмастером на одном из промысловых судов Норвегии. Вот, что он рассказал о «крабовом сафари»:
— Из Мурманска, который расположен всего в 200 км от Киркенеса, приезжает много туристов. Один день такого сафари россиянину обходится в переводе с норвежских крон примерно в 20 тысяч рублей. Сюда входит стоимость проживания в отеле, экскурсия и выход в море. Люди визжат от восторга, поймав одного или двух крабов. Часто в порт Хо́ннингсвог заходят большие круизные лайнеры и толпы путешественников устремляются к берегу Баренцева моря, чтобы попасть на какой-нибудь краболовный траулер и поучаствовать в заполярной рыбалке. Гостиничный повар, если попросить его приготовить какие-нибудь блюда из крабов, никогда не откажет в этой услуге. Так что, сафари – очень доходный бизнес, который, кстати говоря, в Норвегии процветает уже более 20 лет. Я не понимаю только одного, почему надо ехать в Норвегию, а не организовать крабовые сафари на своей территории, в Мурманске?
Ренату 27 лет. Родом он из Кишинева, мать — болгарка, отец — осетин. После школы работал в Москве на стройке, где получал 1 тысячу рублей в день, сейчас — 2 333 норвежские кроны (более 20 000 рублей по текущему курсу) в сутки.
— Ренат, выходит, что в Норвегии рыбаки зарабатывают как арабские шейхи на нефти…
— Еще несколько лет назад иностранцы на норвежских судах получали гораздо меньше, чем жители Норвегии. Сейчас здесь приняли закон, согласно которому все должны получать одинаково. Суточная гарантийная плата у матросов и работников фабрики на норвежских краболовах в среднем составляет от 2 333 (примерно 19 000 руб.) до 2 666 норвежских крон (около 22 000 руб.) в день без улова.
Помимо этого все рыбаки получают бонус от улова, который приходит один раз в конце года, когда подсчитываются все доходы и расходы компании за прошедший календарный год. Если улов был хорошим можно получить очень хорошую, как это принято называть в России, 13-ю зарплату.
Краболовы в России из того, что я знаю, за четыре месяца промысла зарабатывают порядка 1-1,5 млн. рублей. Это, по-моему, очень неплохо. Известно, однако, что в РФ сегодня нет закона о разделении нетто дохода компании между членами экипажа, а есть система паев, которая регулируется определенной стабильной ставкой. Эти данные пришли от русских моряков, которые через социальные сети интересуются, как наняться в Норвежский рыболовный флот.
— Правда ли, что в Баренцевом море живет так называемый «камчатский» краб? А как он туда попал с Дальнего Востока?
— Камчатского (королевского, как его называют норвежцы) краба в Баренцево море завезли с Дальнего Востока еще в 1930 годы. Советские власти делали это целенаправленно, чтобы получить возможность добывать деликатесный продукт.
Источник